— Вы можете дать образец протокола? — сипло попросила я.
— Вот.
Я забрала у него из рук документ, подхватила свои вещи и
бросилась прочь. Зацепилась за ромбовидную дверь и чуть не упала в
коридоре под навязчивыми взглядами толпы.
— Чтоб вам, дорогой доктор, всю жизнь держать собачий буй!
Сублингвально! — яростно выпалила я в сторону двери, трясясь от
злости и досады.
Пролетела коридор насквозь и забилась в дальний закуток одного
из коридоров. Там наконец дала волю злым слезам и сдавленно
всхлипывала в своём углу, пока не прозвенел гонг, оповещающий об
окончании дня. Повезло, что никто мимо не ходил. Ревела не только
из-за осмотра. Столько всего накопилось, требовалось выплеснуть
солёную горечь обиды, чтобы двигаться дальше.
Постепенно удалось взять себя в руки. Я сходила на верхний ярус
Синего сектора, приняла душ, долго и тщательно смывая с себя следы
чужих ледяных прикосновений. Как же мерзко! Но ничего. В жизни и не
такое случается. Даже до предела погруженная в эмоции, я понимала:
сдаваться нельзя. Какое-то решение имелось, просто пока не
получалось до него додуматься из-за эмоций.
Тогда я не знала точно, что произойдёт дальше, но была уверена,
что Межмировая Канцелярия с её больными порядками меня не сломает,
а если понадобится, то я сама сломаю её!
Что вышло из этой уверенности?
Как минимум — эта книга.
Несмотря на сложности, сдаваться я не собиралась и решила во что
бы то ни стало добиться возвращения домой. Дико хотела вернуться к
маме и привычной жизни.
В Синий сектор вернулась уже ближе к ночи, когда верхний свет
потух, места на креслах были поделены и отовсюду раздавались сонное
сопение, храп или шёпот. Надо купить беруши, без них спать в такой
толпе просто невозможно. Штригес и Зоттеры устроились на сон рядом,
а по соседству стоял мой чемодан. Мы оккупировали первый ряд
кресел, и перед ним имелось пустое пространство, которое ночью
никто не занимал, что создавало хоть небольшую иллюзию свободы.
Вдалеке, через целое озеро ковролина, стояли другие ряды кресел, в
полумраке выглядящие как замершие на глади воды утлые лодочки.
Подсдутый матрас лежал на полу в ожидании меня, по обе стороны
устроились блондин и брюнет, оба на походного вида лежанках. Йеннер
снял свой доспех и расположился, закинув руки за голову, бездумно
глядя в потолок. Дийнар пытался устроиться поудобнее и недовольно
возился на импровизированной постели.