Горец не понял о чём они говорят, но трактир внезапно погряз в
густом хохоте. Тощий парнишка, который принимал лошадей, принёс две
миски с похлёбкой. Габор тотчас принялся есть, но Дьярви не отводил
взгляда от развернувшейся перед ним сцены.
– Лучше я на тебе покажу, сестричка, – черноволосый парень
положил руку на плечо девушке.
Та выразительно подняла брови:
– Пеньковая верёвка тебе сестричка.
А затем резко встала, пошатнулась, ухватившись за стол. «Да она
же совсем пьяна», – в ужасе осознал Дьярви. Девушка бросила на стол
мелкий серебряный щиток.
– Эх, хозяин. Сдачу отдай этому, – она кивнула на хищно
наблюдающего за ней парня, – пусть мозгов себе купит.
И шагнула к выходу. Но черноволосый вдруг схватил её за
предплечье:
– Не так быстро.
– А то что?
«Смелая… Она совсем не боится его». И Дьярви вдруг снова стало
жаль бедную пьяную девушку. Даже ему было видно по особенной хищной
грации незнакомца, что это человек опасный.
– Руки убрал от девицы!
Он не сразу понял, что это его слова. Вскочил, схватившись за
саблю. Красавица обернулась. И Дьярви вдруг увидел, что у неё глаза
цвета гор и стали. И задохнулся на миг.
– Сядь и ешь, – презрительно скривился черноволосый, не
удостаивая даже взглядом. – И я сделаю вид, что не слышал твоего
вяканья. Так уж и быть.
– Дьяр…
Но горец не стал слушать увещевания приятеля. Он сдвинул брови,
откинул плащ, выдвигая саблю так, чтобы её легко можно было вынуть
из ножен.
– Только трус обижает женщин! – прорычал Дьярви. – Выйдем и
поговорим, как между собой мужчины.
Черноволосый вскинул брови. Серебряная серьга сверкнула в его
ухе.
– Ты перепил козьего молока, молокосос? Проваливай отсюда, пока
я сама доброта. А то придётся приятелю отвезти тебя мамочке по
частям.
И тогда Дьярви бросил нож. Наглец с недоумением взглянул на свой
рукав, пришпиленный к столу. Девушка молча отсалютовала кубком,
накинула капюшон и вышла прочь, пользуясь временной
недееспособностью обидчика.
– А вот это тебе дорого обойдётся, – прошипел черноволосый,
разрывая рукав.
Но Дьярви не стал ждать – бросился за прекрасной незнакомкой.
Может она и не путана вовсе? Может у неё горе? А пьяная, потому что
не пила никогда… Вдруг её кто-нибудь на улице обидит?
Но на улице девушки не оказалось.
– Эй! – крикнул Дьярви. – Не бойся меня! Я тебя не обижу.