Вместо свиньи был вытащенный из заводской конторы и доставленный
домой писарь — сейчас он бессильно свисал, привязанный за руки к
забору. Серёга, только вот что с упоением, закатав рукава — его
лупивший, сейчас подошел к столу, перевести дух. «Хлипким оказался,
крыса чернильная» — с сожалением поведал он собравшимся. Из дома,
стуча сапогами по крыльцу — вышли два казака: «Вот, как и поведал —
шестьсот сорок рублей в ухоронке!»
Участковый принял деньги, бросил Егору, пристроившемуся
сбоку стола: «Внеси в протокол — изъято шестьсот сорок рублей, из
коих выделено за всемерноевспомоществование: сотнику казаков — пятьдесят
рублей, заседателю нижней расправы — пятьдесят рублей, казакам
понятым — по десять рублей! Остальная сумма изъята в счет погашения
морального и материального ущерба». Отсчитал только что озвученные
суммы присутствующим и предложил за это выпить.
Сотник, упрятав деньги, сказал с гордостью: «Не ошибся я в тебя,
Сергей! Справный казак! Зря про вас гутарят, что вы немцы, вижу —
истинно православные вы! Ужо я сегодня попу в рыло то насую
вечером, чтоб не хаял вас!» Егор с интересом поинтересовался, как
же так, лицу духовного звания и в рыло. Рази так можно?! Сотник
ответил, что он по соседски и вечером, не прилюдно, так можно. А
заседатель нижней расправы, с подозрением глядя на блокнот в руках
Егора, высказал пожелание: «А можно как-нибудь без этого протокола,
раз уж полюбовно решили миром дело решить?»
Серёга согласился, что да — можно и повелел Егору уничтожить
листок. После раздачи слонов заседатель и сотник воспылали
энтузиазмом и порывались ехать прямо сейчас в Новую Пристань,
наводить справедливость и трясти закрома волостного головы. Еле-еле
получилось остудить их пыл, уговорившись выехать завтра с утра всем
вместе. Деревенские с казаками и крестьянским обозом домой, а
заседатель и сотник с казаками — как группа поддержки и организация
легитимности для полюбовного примирения с вороватым головой.
— А с этим что будет, куда его теперь? — Поинтересовался Егор,
показывая на писаря. Серёга, во время процедуры дознания — выместил
на нем всю злость. Так что тот сейчас висел и жалобно стонал.
— А ничо не будет, — охотно разъяснил сотник, — вы же полюбовно
решили, коли выживет, дальше работать будет. А уж пригляд за ним
сейчас строгий будет, за шельмой!