В себя я пришёл только после того, как почувствовал боль. Кто-то
не очень сильно, но довольно ощутимо ударил меня по щеке. Перед
глазами мигнуло что-то красное, опять пробежала волна удивительно
знакомых символов и я пришёл в себя.
Надо мной стоял тот же доктор. Сухое его лицо выражало
беспокойство. Рядом с кроватью, на которой я лежал, суетилась
медсестра.
— Машенька, готово? — доктор посмотрел на сестру, — колите,
после укола поставьте капельницу с физраствором.
— Николай, вы меня слышите?
Я кивнул. Перевёл взгляд на его лицо, уже успокоившееся.
— Ты опять потерял сознание, сейчас мы тебя уколем и ты будешь
спать. Как себя чувствуешь?
Я не чувствовал себя никак.
— Я заигрался, — было единственное, что я сказал перед тем, как
мне в вену вонзилась игла медсестры Маши.
Перед глазами снова полыхнуло красным и появились знакомые
символы, которые я в этот раз смог разобрать: «Получен
урон: 1»
А следом за надписью пришла темнота, в объятия которой я рухнул
с большим удовольствием.
Мама вошла в палату с опаской. Наверное, опасаясь, что увидит
здесь полутруп своего единственного сына. Но увидела вполне бодрого
и весёлого меня. Я сидел на кровати по-турецки подогнув под себя
ноги.
— Коленька, — она бросилась ко мне на шею.
— Мама, — я растерялся.
Она плакала у меня на груди минут двадцать, говорила о том, как
переживала три последних дня, как врачи ничего не хотели ей
сообщать о моём состоянии. Говорила, что я был почти мёртв, когда
меня привезли в больницу и был похож на труп.
— Ты же мог действительно умереть, — рыдала она, — я бы не
вынесла, у меня же больше никого нет, кроме тебя. Зачем ты так со
мной?
— Прости, — сказал я тихо, обнимая свою маленькую и худенькую
маму.
Мне показалось, что седых волос в её причёске стало больше с тех
пор, когда я видел её последний раз. Я всё пытался припомнить,
когда же я был у неё, но память никак не хотела сознаваться.
Видимо, это было очень давно.
— Я переживала, — мама уже не плакала, а лишь изредка
всхлипывала, — ты не звонишь, не приезжаешь в гости. Я думала, что
ты занят со своим проектом на работе или очередной девушкой,
поэтому не звонишь. Но тут звонок из больницы и мне говорят, что ты
коме, в очень тяжёлом состоянии. У меня чуть сердце не
остановилось, понимаешь ты это?
— Прости, — севшим голосом сказал я единственное, что пришло на
ум.