Хобот мёртвой твари дёрнулся, мгновенно оплетая мою шею, а
резкий рывок заставил меня упасть вперёд, лицом впечатывая в
противно склизкую оболочку этой серой гусеницы.
Пока обнимался с трупом, порадовался двум вещам. Во-первых, что
не снял повязку и благодаря этому не уткнулся открытом лицом в
покрытую слизью шкуру.
Ну а, во-вторых, что ещё не потерял способность удивляться. А то
какая жизнь без одной из главных эмоций для нормального
человека?
Обхватившая шею кишка сдавила ещё сильней, перекрывая доступ к
кислороду, но тут же обмякла, потеряв связь с мёртвым телом. Лезвие
Аспида отсекло неправильный хобот под самый корень, заодно задев и
голову гусеницы.
— Ну что за гадость! — с трудом оттолкнувшись от туловища
окончательно подохшей твари, при этом рука едва не по локоть
погрузилась в её внутренности, произнёс я. — Никому верить нельзя,
даже мёртвым гусеницам...
Стянув уже бесполезную маску, которая, пропитавшись слизью, тут
же затвердела, покрывшись тонкой коркой, присел перед
обезглавленным монстром.
Ну как обезглавленным... Острое лезвие меча срезала хобот вместе
с двух сантиметровым слоем шкуры, обнажив два полушария мозга
мерзко-жёлтого цвета.
Так или иначе, к мерзости нам не привыкать, а вот сверкнувшие в
свете фонаря тёмные камушки, едва проступающие сквозь мозговую
ткань, определённо, стоили внимания.
Но я — человек умный, и памяти у меня чуть больше, чем у золотой
рыбки, так что голыми руками, пусть и в перчатках, к камням я лезть
не стал. Просто подковырнул один из них мечом и, слегка надавив,
услышал, как тот выскочил с влажным хлюпом из своего гнезда.
Тварь на проводимую экзекуцию никак не отреагировала, то ли
выжидая удобного момента, то ли обидевшись на лёгкую трепанацию и
устроив молчаливый бойкот.
Как говорится, молчание — знак согласия. Так что я выковырял и
второй, при этом уже основательно пошерудив Аспидом внутри
черепного пузыря гусеницы.
— Так и запишем: вскрытие показало, что пациент умер от
вскрытия, — полоснув на всякий случай поперёк всего туловища, я с
сомнением посмотрел в сторону «светляков». Да нет, за этими
привычку оживать в самый неподходящий момент я не наблюдал.
Нагнувшись, подобрал с грязного пола тёмно-алые жемчужины и тут
же получил очередную порцию заряда холода. Только в этот раз он
получился покуда ощутимее.