Возникшее у меня ощущения можно лишь пережить, описать их
нельзя. Чистый спирт был бы кратно приятней. Дело не в градусе. Как
мне представляется, это вкус ацетона.
Мы едва не схватились за горло, из глаз брызнули слезы. Не
вздохнуть. Реакция организма была предсказуемой. Он пытался
немедленно извергнуть наружу эту мутную дрянь. Спасла только
гордость. Мы ж русские люди!
– Ооо… – переглянулись болгары. – Много добре. Хайде да работим
заедно! Яки момчета!
Экзамен на дружбу народов прошли, и по плечу уважительно
хлопнули. По работе к нам не докапывались, только нужна ли мне
такая работа? На пару тряпок зарплаты, наверное, хватит. Долги
дома, допустим, отдам, но амбиции уже намного дальше и выше.
Когда Лешка с гордостью показал нам купюру в сто баксов, мы с
Ванькой благоговейно ее подержали в руках. В ней искушающий символ
всей капиталистической мощи. Ее сердце, топливо и священный алтарь,
куда все кладут жизни и души. Та сермяжная правда, что стоит за
мотивом и действием людей там и тут, прямо в этой бледно-зеленой
бумажке.
С детской наивностью решили сбыть свою контрабанду в первый же
день. Надо успеть собрать самые сливки. А кому можно продать пару
банок растворимого кофе? Конечно, бармену.
Примерную цену Лешка уже подсказал, и после работы мы с Ванькой
побежали по барам. Их в городке с десятитысячным населением было аж
два. Предвкушая барыш, влетели в ближайший. С гордостью поставили
свои драгоценные банки на стойку. Вот первый камень в фундаменте
грядущих богатств! Сфотографировать бы их для истории!
– Колко искаш? – скользнул бармен взглядом по нашим сияющим
лицам.
Почувствовав отсутствие его интереса, я нервно вспотел. А
услышав встречное предложение, потерял и дар речи. Если перевести
на рубли, будет меньше, чем брали. Тот еще бизнес.
Увидев, как мы возмутились, болгарин усмехнулся в усы и открыл
шкаф за стойкой. Две полки забиты такими же банками с кофе. Их ему
хватит на несколько лет. Здесь столько не выпьют.
Кто-то нас опередил и подставил. Но как? Толик на фабрике, потом
все на ужин. Мы летели сюда как на крыльях!
Через секунду дошло. В этом сезоне наш стройотряд тут не первый!
Мы же сменили кого-то. Значит, второй бар можно уже не искать. Там
столько же будет.
Разочарованные и злые, мы забрали никому не нужное кофе. Товар,
наверное, у всех одинаков. С часами получится та же история.
Городок перенасыщен, а я разорен. Горечь поражения уснуть не
давала. «Всё, что нажито непосильным трудом». Потрясение оказалось
слишком серьезным.