Гневная тирада внутри на время отвлекла от главной проблемы. Я
здесь болтал с Лешкой о чем-то, пока там гонял летучих мышей.
Вернее, не я, раз ничего не запомнил.
Шизофрения? Нейродегенеративное заболевание мозга? Альцгеймер?
Ранний склероз?
Но если больной может выдать галлюцинацию настолько
реалистичного уровня, то на что способен здоровый? Сачкует, собака.
Что ж всё про гроб, нет что ли более приятных иллюзий?
Остаток пути я молча пялился в окно, боясь снова уснуть. Мимо
пролетали поля, виноградники, аккуратные домики. Не то чтоб
ухоженно, но живописно. Не по-нашему точно. Без покосившихся
деревянных домов, ржавых останков хозтехники и руин из коровников.
Сельская идиллия и пастораль. Узкие дороги, но с идеальной
разметкой и ровным асфальтом. Никто никуда не торопится.
По приезду нас разместили на окраине города рядом с консервным
заводом, где предстояло работать. Здание длинное и без удобств.
Вероятно, построенное для наемных рабочих, напоминало казарму. Но в
институте на картошке было похуже. Всё ж заграница.
Кормили неплохо, да и работа была не особо тяжелой. Наша троица
старательно таскала и вываливала содержимое бесчисленных ящиков на
транспортерную ленту. Горы томатов уносились в чрево яростно
лязгавшей и брызжущей соком машины. Тут консервировали лютеницу,
гювеч или пасту. Посвящение в традиционный для завода уклад мы
прошли до обеда.
– Другари, бягайте бырзо при нас! – махнула рукой пара
красноносых «братушек».
У нас такой жест означал бы «валите нахер отсюда», но тут же всё
через жопу. К счастью, уже разобрались, что взмах ладонью от себя
был приглашением. Переглянувшись, мы подошли.
Заговорщицки подмигнув, болгарин достал бутыль с жидкостью
классически молочного света. Второй протянул большой красный перец
и помидор, коих вокруг было навалом.
– Вот это по-нашему! – одобрительно крякнул Ванек. –
Самогон?
– Лунна светлина! – покачали они головой. – Ракия! Това
твое.
Я осторожно понюхал стакан и поморщился. Пахло мерзейше. Похоже,
на помидорных кожурках, благо их тьма. Показал большой палец, с
трудом сыграв чистый восторг.
– За приятелство, братство и всичко добро! – подняли
стаканы.
Сделав пару осторожных глотков, братушки удовлетворенно
чмокнули, показывая, насколько элитарен продукт. Но мы-то, как
водится, опрокинули махом.