Я развернул коня на север и помчался в ночь. Вру, не
помчался.
Некоторое время, пока еще отблески костра разгоняли темноту,
поехал на рысях, а потом вынужден был перейти на шаг. Не хватало
еще сломать в темноте себе шею. Это был бы номер.
На выезде из села, превратившегося в дикий муравейник, я
наткнулся на часового.
- Что там у вас творится? - спросил он, приняв меня за одного из
своих.
Я же переоделся, а ночью все кошки серы. Я молча подъехал к нему
и с быстротой молнии рубанул шашкой, снеся помаку половину головы.
Обезглавленное тело рухнуло на землю. Стремясь двигаться в
направлении Полярной звезды, я пустил коня шагом, понадеявшись на
чутье и звериные инстинкты животного.
Так мы миновали один из скрытых пикетов помаков. Из темноты
раздалось два выстрела, пуля дернула меня за рукав. Больно, но
терпимо. Большая царапина, не более того. Я поспешил миновать
пикет, пока они не перезарядили свои ружья. Свобода! А всем кому я
был что-то должен - всем прощаю!
Весь остаток ночи я ехал шагом на север. Затем, как только
горизонт стал светлеть, пустил коня в галоп. Мой скакун помчался
как стрела, выпущенная из лука. Мне надо было как можно дальше
убраться от помаков. Оставить между нами безопасную дистанцию, так
как в ночь они меня преследовать не будут.
Так начался мой второй дубль броска к Дунаю, с последующим
форсированием реки.
Когда мой конь окончательно выбился из сил, солнце стояло уже
высоко. От реки я был в километрах в 40-45. Найдя маленький ручеек,
протекающий в лощинке, я спустился в нее. Выводил коня, пучками
пожухлой травы вытер пот с лошадиной шкуры. Затем напоил лошадь,
отпустил ее пастись минут на десять, а в это время напился сам и
погрыз сухой сухарь, который я позаимствовал у покойного
дезертира.
После чего занялся своими ранами. Собрал паутины, набрал
несколько листов подорожника. Промыл свою разодранную до мяса
ладонь, пожевал один из листьев до кашицы, смешал зеленую слизь с
паутиной и наложил этот состав на рану. Сверху приспособил цельный
лист подорожника и завязал все полоской ткани, которую оторвал от
полы своей рубахи. Так же я обработал и раненую пулей руку.
Порядок!
Времени терять не хотелось, так как по моим следам утром выехала
погоня. Помаки вышли на тропу войны. Так что, вновь сев на
трофейного коня, я снова отправил его шагом к северу. Держась
глухих мест.