На моем участке нас было пятеро казаков, и пять пистолетов,
включая мои. А на нас налетело восемь турецких аскеров. Турки - они
почти как куры. Тоже двуногие и тоже несутся. Выпучив глаза!
Неуловимым движением, едва заметным человеческому глазу, у меня
в руках оказались два пистолета и грянул одновременный залп. Двое
турок как будто налетели на стену и расшибли себе лбы. Их тут же
отбросило назад. Мгновением позже грянули еще три выстрела
станичников и тоже результативно.
На меня, раззявив в крике рот, налетел бородатый турецкий
солдат, но я уже держал в своих руках смертоносный кинжал и шашку.
Кинжалом я отвел в сторону дуло со штыком, а клинком шашки
стремительно рубанул. Голова аскера тут же слетела в сторону, а из
шеи ударил фонтан алой крови в локоть высотой. Остальные казаки
вчетвером без труда разделались с с двумя неприятелями. Никто из
нас не получил даже царапины.
Такие скоротечные стычки в нашу пользу произошли по всему
периметру. Нападавших большей частью перебили, остальные
развернулись и бежали, оставляя после себя кровавый след на
примятой траве.
Часть русских солдат, воодушевленная победой, с криками "ура"
ринулась преследовать неприятеля, но их с потерями загнал обратно в
лагерь дружный залп турецких аскеров.
Все же османов оставалось еще очень много и мы дали им
отступить. Мусульмане сохраняли дисциплину, оставались в рядах,
поэтому работы для казачьих шашек в преследовании разбитого врага,
в этот день не нашлось.
Мы потеряли почти две тысячи убитыми и ранеными, турки - более
пяти с половиной тысяч. Деморализованные османы поспешили очистить
нам дорогу к Шумле и отступить.
И все же наше незадачливое командование, во всех случаях
предпочитавшее принцип «упал-отжался», в очередной раз не сумело
предугадать ходы противника. Турки застали нас со спущенными
штанами. Мы вынуждены были сражаться почти в соотношении 1 к 3.
Оттого и понесли серьезные потери, восполнять которые нам сейчас
было неоткуда.
Добром подобное кончиться не могло.
Хотя некоторое количество башибузуков и помаков после сражения
разбежались, но турецкий сераскер имел еще под знаменами 40 тысяч
солдат. Мы же при всем желании, не могли подтянуть на этот участок
более 30 тысяч.
И хуже всего то обстоятельство, что раз уже получив по зубам,
имея все преимущества, турки теперь не жаждали сражаться с нами в
чистом поле. А крепко засели в крепости Шумла, в ожидании осады.
«Турецкий гамбит» продолжался.