Но все равно, наша экспедиция казалась смелостью, граничившей с
безумием, так как, по доходившим отовсюду слухам, было известно,
что в этой местности началось сильное брожение. Все кипит и бурлит.
Сюда перебрасывались не только полки турецкой регулярной армии.
На призыв к джихаду со всех концов огромной Османской империи,
как воронье на падаль, сюда шли и ехали все, кому только хотелось
славы и добычи. Пришли конные отряды боснийских бегов, быстрые, как
молния, в одеждах ярких, как пламя. Пришли свирепые албанские воины
— пехотинцы, вооруженные турецкими кинжалами, пришли ватаги
отуреченных сербов.
Явились дикие горцы из поросших кедрами глубин Малой Азии.
Великаны, выходцы из курдских кланов, в одежде яркой, пестрой как
горные цветы. Похожие на стервятников горбоносые кочевые бедуины из
арабских пустынь со смуглыми лицами и одеждами, белыми как снег. И
даже темнокожее ополчение "Джанжавид" из египетской Нубии, воины,
чьи тела и души были чернее сажи.
Армия эта пополнялась все новыми полчищами из самых отдаленных
владений султана. Один народ дивился другому; чужды они были друг
другу по обычаям, оружию, военным приемам, и только вера объединяла
эти блуждающие племена, и только, когда муэдзины призывали их на
молитву, тогда все эти разноязычные полчища поворачивались лицом на
восток и взывали к Аллаху.
Огромное полчище турок росло, как лавина. На нас поднялась вся
обезумевшая стихия. Паша приграничной Румелии лично встречал
каждого мало-мальски знатного или прославленного в прежних войнах
джигита или шейха и осыпал любезностями. Так что, только и жди, что
тебя какой-нибудь головорез из кустов из ружья пришибет. Здесь пулю
словить, все равно, что плюнуть. Шутка сказать!
Все же мне виделось, что с четырьмя смелыми, опытными казаками,
к тому же хорошо знавшими эти края, я легко проскользну за полосу
отчуждения, а там уже могу считать себя вне всякой опасности.
Меня сопровождали молодцы на подбор. Все четверо были уже
старые, опытные казаки, знакомые с обычаями татарвы, прекрасные
наездники и стрелки, на хороших выносливых лошадях; оружие на них
было исправное, и владеть им они умели в совершенстве. С таким
надежным конвоем можно было рискнуть на многое, с большой надеждой
на благополучный успех.
Совершая невероятные конные походы по бездорожью, переносясь как
бы по волшебству через бездонные пропасти и дико ревущие водные
преграды, легко проникая в девственные лесные трущобы, питаясь
одними сухарями, не имея подчас возможности по недостатку дров
развести костры, донские казаки в то же время никак не могли
постигнуть "хитрые премудрости" императорской русской армии.