Казаки, временно избежав кровавого побоища, воспользовавшись
передышкой, снова уложили своих лошадей, чтобы они не выступали в
качестве мишеней и стали лихорадочно перезаряжать оружие. Четыре
пистолета и ружье гарантировали штурмующим самый горячий прием.
Оставшиеся в осаде казаки смотрели как с каждым мгновением их
подхорунжий уходил все дальше и дальше, уводя за собой троих
преследователей. Провожая глазами быстро уменьшающиеся точки.
— Его благородие, я думаю, уже скоро теперь к Дунаю подъедет! -
приободрил станичников неунывающий Шевелев.
— Пожалуй что так. Гляди, часов через пять и подмога придет.
— Лишь бы они до полуночи подоспели. До этого времени мы легко
продержимся. Зарядов еще много, знай себе постреливай.
— Нет, братцы, ночь придет, — плохо нам будет, — высказал
опасения урядник, — гололобые нас тогда как хозяйка курей по ночам
с насеста ловит, — голыми руками похватают.
— Ну, голыми-то руками нас и ночью не возьмешь, а что перебить
нас им тогда легче легкого будет, это верно.
— Глядись-ко, опять загоношились: чтой-то, анафемы,
придумали.
Донцы встрепенулись и принялись зорко следить за всеми
действиями врагов. К татарам уже прибыл на подмогу очередной
десяток. Обжегшись пару раз в лобовых штурмах, теперь противники
взялись за ум.
Если бы не воля султана, степные дикари никогда бы не взяли в
руки мушкеты, предпочитая сражаться как их первобытные предки -
кизиловыми палками с привязанными к ним нижними лошадиными
челюстями. Не уважали они "подарки цивилизации". В то время как
казаки прекрасно владели огнестрельным оружием.
Но такие потери кого хочешь сделают мудрецом. Слишком уж многих
бойцов уже зря сегодня потеряли татарские кланы.
Казаки тотчас же заметили, что крымчаки разделились. Человек
пять, не имеющих никакого огнестрела, забрав лошадей, повели их
подальше в сторону и, стреножив, пустили пастись, а сами уселись в
кружок караулить. Остальные с ружьями в руках, рассыпавшись, начали
осторожно ползком подбираться к «ужасным и непобедимым» казакам.
Стараясь обойти их со всех сторон. Таких стрелков набралось целых
четырнадцать человек.
— Ишь, черти гололобые, это они, анафемы, с нас же, казаков,
манеру взяли в пешем строе наступать; дошлый народ! — воскликнул
Шевелев. — Поглядим, что дальше будет. Ишь, ползут, как словно
змеи. Ползите, ползите, мы вам сейчас носы-то поотстреляем.