Мало того, ей ещё и «посчастливилось» в первые
секунды после пробуждения встретить монстра, который отчего-то
именует её матерью. Жуть какая. Неужели она могла родить такое?
Нет, оно однозначно вылезло не из неё, а из Преисподней…
«Преисподняя? А что это такое?..» — спрашивала она
мысленно, однако тут же одёрнула себя. Ведь лишние размышления лишь
усилят и без того неприятную боль.
Одно она могла сказать наверняка. Ей чудом удалось не
грохнуться в обморок и не обмочиться от устрашающего вида Зецу (так
оно представилось) — чёрно-белого существа с венериной мухоловкой,
вырастающих из плеч. Особенно чужеродными и отталкивающими казались
его жёлтые глаза. Но она стойко выдержала сие испытание.
Хотя её писк и попытка скрыться под простыней, аки за
щитом, мало походили на бесстрашие.
Зецу относился к ней с благоговением и пиететом. Он
охотно отвечал на вопросы. И постепенно густая и тёмная пелена
невежества отступала. Как и страх.
Кагуя. Так её звали. Но, произнося своё имя, она не
ощущала ни малейшего отклика в душе. Потоки образов не хлынули в её
голову.
Она создала Зецу? Из своей воли? Это… чудовище,
которым можно пугать не только непослушных детей, но и взрослых?
Нет. Кагуя этого не помнила. Она вообще ничего не помнила. И
оставалось загадкой, как она вообще способна говорить, думать,
строить осмысленные умозаключения.
— Мама, мы обязательно вернём твою память. И твои
силы…
Возвращение памяти было вполне понятной целью. Кагуя
истово хотела того же, но… силы? Разве Кагуя обладала какими-то
силами? На её вопросы Зецу ответил уклончиво, предложив «матери»
отдыхать и восстанавливаться.
Однако Кагуя не чувствовала себя уставшей. По правде
говоря, если опустить приступы боли от попыток вспомнить прошлое,
она, в целом, чувствовала себя хорошо. А если прикрыть глаза и
постараться абстрагироваться от мрачной окружающей реальности — так
и вовсе замечательно…
— Зецу, я хочу выйти отсюда…
На второй или третий день после пробуждения она,
наконец, решилась на то, чтобы твёрдо заявить об этом. Постоянное
нахождение в заточении… в каком-то странном помещении, сплетённом
из древесных ветвей и бурых лиан, освещённом лишь настенной плитой
с загадочными символами… стало буквально физически
невыносимым…
Зецу кормил её. Рассказывал о её прошлом. Рассказывал
об обстановке в мире, о шиноби, хвостатых демонах и многом другом.
Информации было много, но Кагуя впитывала её, как изголодавшийся
младенец грудное молоко. Память её, как выяснилось, была близка к
абсолютной. Виной тому чистое сознание — белый лист — или она
изначально обладала такой способностью — не так уж и
важно.