Младшая кивнула. Джастин всем сестрам жалел даже монетку на
гребешок или леденец — мол, толку от вас нет, дармоедки, все равно
замуж выскочите. Может, потому все сестры так быстро замуж вышли,
только Мина задержалась — самая младшая.
— Аль, ты мне обещала на жениха погадать! — шепнула тогда
сестра, продолжая обниматься.
— Да гадала уже, в следующем месяце жди, — ответила я и, еще раз
всех обняв, отправила мелюзгу домой. Пусть уж бегут, а то братец их
нравоучениями замучает!
Вещичек моих пусть было немного, однако поклажа получилась
увесистая. На площадь я выходила, уже еле передвигая ноги, а до
единственной подруги идти еще столько же. Вот и прислонилась к
столбу-указателю для дилижансов. А на нем объявление. Хмыкнула —
щелкнула пальцами, зачаровывая поклажу, и отправилась к дому
старосты. Мешок и две корзинки медленно полетели над землей вслед
за мной.
Почему такой фокус возле дома не проделала? Так братец живо бы
раскаялся, что меня отпустил. Дома мне колдовать запрещали, потому
тюки с полотном таскали сами. А потом задумалась я о грядущей
судьбе, вот и тащилась с вещичками, как обычная девка. Но сейчас…
мне нужно было показать старосте деревеньки, что ведьма я хорошая.
Сильная. Вот — даже корзинки за мной сами летят.
Сил, конечно, не рассчитала — до Кузякино пришлось топать
изрядно, а метла моя дома осталась. Зато к тому моменту, как я
добралась до дома старосты, мне уже на все было наплевать, кроме
желания присесть где-нибудь в тенечке и выпить холодной воды, а
лучше кисленького вишневого компота.
Староста, крупный, заросший бородой мужик, одетый на удивление
чисто, вышел к воротам и посмотрел на меня подозрительно:
— Точно ведьма?
— Точно!
— Больно мелкая, — вздохнул он, — управишься ли?
— А что, вас нечисть одолела? — удивилась я.
Вообще, Кузякино числилось чуть не пригородом. Когда-то с этой
стороны располагались молочные фермы, пока дамы не замучили
градоправителя жалобами на шум и запах. Тогда особым указом
фермерам выделили землю с другой стороны от города и дали денег на
строительство новых коровников, маслобоен и холодных погребов. А
прежние хозяйства отдали под сады и огороды. Решение оказалось
верным — за десяток лет Кузякино стало цветущим садом. Тихим,
красивым и очень выгодным городу. В холодных погребах яблоки и
груши лежали чуть не до нового урожая. В амбарах теперь хранились
овощи, а огромные сеновалы стали крытыми сушильнями для тех же
яблок, груш и вишен.