Бац! Еще один пропущенный удар взорвался в голове огненным
цветком, высекая сноп искр и лишая зрения. Глаза сразу
залились кровью, свет померк, скрылся в пелене. Я тыкался по
сторонам, как слепой, рычал, как взбесившийся тигр, и
отмахивался всеми конечностями, словно мельница. Дрался с
отчаянием безумца, но пропускал все больше и больше ударов.
Один вполне мог стать последним.
Внезапно раздался властный окрик:
– Это что такое?! А ну разошлись, сукины дети!
Кольцо мучителей послушно расступилось. Кого они испугались?
Я приоткрыл глаза и сквозь туман увидел мрачную физиономию
Майка, бывшего собутыльника Алура. Пропойца выглядел таким
грозным, что сокамерники разбежались по углам, поджав хвосты,
как побитые собачонки.
– Вставай! – скомандовал Майк. – Не боись, больше не
тронут.
Он презрительно посмотрел на уголовников и сплюнул на пол.
Растер плевок ногой и добавил:
– Шавки, чего с них возьмешь?! Глядите у меня! Ух! – Майк
замахнулся рукой и все невольно попятились, как раки.
– Спасибо! – от всей души поблагодарил я, поднимаясь с
пола, – Ты появился как нельзя вовремя.
– Вижу. Извини, что раньше не вмешался – спал, пятый сон
досматривал. Тут крики послышались, решил проверить. Гляжу –
из тебя студень делают. Дай, думаю, помогу хорошему человеку,
– бросая короткие рубленые фразы, произнес Майк.
– То-то я тебя не заметил, – произнес я, утирая кровь с
лица. – Мне бы с Молотильней поговорить. Полицейские, перед тем как
в камеру засунуть, сказали, что он здесь всех в страхе
держит.
– А ты что, не догадался? – удивился Майк и с гордостью
произнес: – Молотильня – это же я!
– Ты?! – не поверил я своим ушам.
– Ну да, – заулыбался Майк. – Молотильня – это мое
прозвище, старое. Я ж кузнецом когда-то работал, удар у меня
знатный, вот и прозвали Молотильней. Меня тут каждая собака
знает: выйду на свободу, гульну и опять за решетку.
– А за что тебя на этот раз посадили?
– Да так, пустяки, – замялся Майк. – Повздорил с одним
мужичонкой, он меня надуть хотел. Нанял на станке печатном
работать, листовки агитационные штамповать (скоро же выборы),
обещал платить по серебряку в неделю, а как пришло время
рассчитываться – заюлил. «Больше десяти медных рилли дать не
могу», – говорит. Ну, я и отсчитал ему десять тумаков за
каждую медяшку, – засмеялся Майк. – Он полицию позвал. Пришел
наряд, трое. Я и им накатил. Тогда они вызвали подкрепление,
скрутили меня и в участок определили. Вот, жду суда. В
прошлый раз полгода впаяли, сейчас должны больше дать. А ты
как сюда угодил?