Экзамены в Тлянче-Тамаке, поездка на пароходе в конце августа, укрывшись среди нагромождённых на корме бочек, первые робкие шаги по казанским улицам вспоминаются теперь, как далёкий полузабытый сон. Осень победного года! Дороги полны приключений, дни – хлопот, ночи – страхов. Про студенческие годы я отдельное произведение напишу, что ни говори, я ведь три раза поступал. Проучившись с перерывами пять лет, я сумел окончить лишь три курса. Если будет суждено, если останусь в здравом уме и ясной памяти, обязательно напишу про эту непростую, наполненную поучительными событиями часть жизни…
Ни к университетским преподавателям, ни к однокашникам у меня никаких претензий или обид нет, упаси господь! Но правду сказать, настоящих друзей, близких мне по духу и образу мысли людей я нашёл среди студентов татарского театрального училища. Особенно сблизился я с поэтом Маулёй Султаном. Верю, что это имя, эта великая личность ещё будет по достоинству оценена потомками.
Скажу без утайки: университет не оправдал моих надежд, не то что получить ответы на волнующие меня смолоду вопросы, наоборот, проблемы только углубились, наслоились, потяжелели. Между действительностью и учёбой – непреодолимая пропасть, выдаваемое нам за научные идеи пустословие невозможно применить в многотрудной и малопонятной жизни. В газетах и журналах, в кино и на театральных подмостках сплошное восхваление Ленина-Сталина… Вознесение коммунистов до небес. С университетских кафедр сладкоголосые преподаватели убедительно преподносили нам советский уклад жизни России как справедливейший и прекраснейший, хотя на самом-то деле люди были доведены до смертельного истощения голодом, каторжным трудом и неподъёмными налогами. И что самое удивительное: преподаватели достигали своей цели! Огромная часть студентов прониклась лживыми, ущербными идеями ленинизма, взяла их на вооружение, по собственной воле превратившись в стадо слепцов…
В начале весны я бросаю университет. Весеннюю сессию уже не сдаю. Лето провожу в деревне. Заготавливаю дрова и сено… А для села это были самые тяжёлые годы… Хилые колхозы выживали лишь за счёт грабежа крестьянства. Из памяти не уходят строки Тукая:
– Остались нынче голодать, – земля-мать причитает.
Над работящими детьми своими горько плачет[6].
Да разве только «нынче»?! И прежде так было, и в будущем крестьян ждёт то же самое! С каждым разом я всё сильнее убеждаюсь в этом, утверждаюсь в правильности этой мысли. В деревне общаюсь с вернувшимися недавно с войны Гурием Тавлиным, Алексеем Красновым. Заматеревшими, многое повидавшими. Хоть мы и не совсем близкие по духу люди, но кое-какие запретные слова я от них временами слышу. Виденное ими настораживает меня, но из силка волнующих проблем мне всё равно не вырваться. Куда податься? Как быть? В какое кипящее варево окунуть мятежную душу?.. Молодость голодна до поисков и открытий, никакие глубины её не смущают, и даже проплывающая над головой клочковатая туча в молодости мерещится средоточием тайных смыслов.