– Они что, просто убивают всех, кто им не понравился?
– Я не знаю, всех или не всех. Но в городе говорят, что почти
каждый день кого-то. И особенно они любят убивать женщин: мужчин
они просто закалывают или стреляют, а женщин долго режут…
– А в Верхнеудинске что, мужчин уже не осталось, способных
постоять за себя, своих женщин и соседей?
– Да все их боятся. Так-то, может, тебя и не тронут, а если
против них что затеешь, то наверняка убьют.
– Ну и сколько там этих американцев?
– Американцев… думаю, сотни две. Еще чехи есть, этих уже
побольше, наверное больше даже трех сотен. И колчаки, но они вообще
ничего не делают, только лавки иногда грабят. В городе ничего не
делают, а по селам постоянно ездят, скот воруют, с бабами
развлекаются. Мы поэтому в дальний улус и ушли, тут хоть немного
скотины сохранить можно.
– А в Китай уйти?
– Там еще хуже: и китайские разбойники, и русские… там людей
просто убивают и грабят все подряд.
– Не нравится мне все это…
– Так никому не нравится, а что делать?
– Кто сейчас ноён у хонгодоров?
– Не знаю, мы-то цонголы. Сюда от чехов ушли…
– А ваш ноён где?
– Нету его. Чехи убили. И всю семью его убили: богато они жили,
много у них чего награбить можно было…
– А здесь цонголов много?
– Здесь… мы, урянхаи, урлууды, омохоны, эндзэтэны… больше сюда
никто вроде не уходил.
– Еще жинхэнэ цонголы, – добавила его мать, – они в двух днях
пути к Троицкосавску стоят.
– Шесть яса всего?
– Наших – да, шесть. Но ведь это земли табангутов, они только
тех, кто им родня, пустили.
– А ноён табангутов где?
– Жил в Троицкосавске, а где сейчас – этого никто, наверное, и
не знает.
– А кто-нибудь знает, сколько всего мужчин во всех яса
здесь?
– Может тысяча, может пять сотен – никто давно уже не
считал.
– Мне нужно два десятка, которые умеют стрелять из ружья. Хорошо
стрелять.
– Можем пойти в Поворотное зимовье, там вокруг много наших
живет. Но тебе туда идти нельзя.
– Почему?
– В таком дэгэле… никто из бурят, конечно, великого целителя не
тронет, но там чужих много.
– С чего ты решил, что я великий целитель?
– Ты думаешь, что мы не знаем знаки баргутов? Я их раньше не
видел, а мать – видела, теперь и я их знаю. Но это в улусах люди
знают, а в селах – нет. Мать сказала, что у тебя есть деньги на
новый дэгэл и на ябаган гутал: летом в них ходить лучше, на них
никто внимания не обратит. Я знаю хорошую мастерицу, до нее всего
день пути…