Вообще-то особо бедным Павел Васильевич Андреев себя не считал:
у отца было родовое поместье, мать кое-какое приданое с собой в
семью принесла. Правда, поместье состояло из «самого маленького
села в Империи»: две избы, мужиков пять душ. Ну, еще и церковка
крошечная с домиком для попа… Церковь в родовой деревушке выстроил
Василий Павлович, сразу как род его был внесен в Родовую книгу по
второй части в тысяча семьсот девяносто втором году. Но не по этому
поводу, а для того, чтобы «дома порядком окрестить супругу»,
которую дед Василий привез из похода в Джунгарию.
А женился он там не по особой любви, а практически вынужденно:
его полурота разгромила банду джунгар, возвращавшихся с набега – и
в числе трофеев получила дочку хонгодорского ноёна, у которого
отряд неделю назад гостил. Сразу возвращаться было не с руки, а
ночами в горах бывает очень прохладно – так что молодой поручик
девочке уступил свою палатку. И, понятное дело, свою постель:
взрослому и сильному мужчине переночевать на травке, завернувшись в
шинель, не проблема. А когда спустя месяц девочку отцу вернули, та
ему и рассказала, что все это время спала она в постели этого
бравого уруса – а тот мелкие детали выяснять не стал… Так что в
девяносто втором году привез в родовое поместье супругу и
годовалого сына – но чтобы брак был признан, нужно было его в
церкви освятить: в Забайкайле-то женили их по бурятскому обычаю. И,
чтобы лишних слухов церемония не вызывала, он церковку-то и
выстроил в своей деревушке.
Сын у него рос-рос, да вырос: белокурый красавец гренадерского
(как и отец) роста жену нашел через пару месяцев после назначения
на службу в столицу. Да и его уже дети были как на подбор: два сына
и дочь росли буквально «эталонами русской красы». А вот третий – он
пошел в бабку, хотя все же лишь «большей частью»: волосы как смоль
черные, глаза узкие… светло-серые глаза. Но, как и двоих старших
братьев, господь его ни ростом, ни силушкой богатырской не обидел.
А тут еще и император «не обидел» по части обучения…
Впрочем, по части обучения казна лишь учителям, которых дед
нанимал, жалованье платила – но дед учителей старался лучших
изыскать. А в основном обучением внука занималась бабка Андама, в
крещении взявшая имя Анна – но дома ее никто так никогда и не
называл. Потому что своему бурятскому имени бабка полностью
соответствовала – и старалась и детей, и внуков тоже сделать
«могучими». Поэтому уже к десяти годам мальчик Коля прекрасно
управлялся с лошадью, стрелял из лука (и из ружья и пистолета), а
приказы отдавал так, что ослушаться мальчика не только мужики
опасались, но и соседи-помещики иной раз, поворчав для проформы,
спешили исполнить сказанное. Бабка Андама крепко внушила внуку, что
человек должен понимать не только то, что ему приказывается, но и
почему он этот приказ исполнить обязан – и научила, как последнее
до людей доводить в простой и доступной форме. А науку не
приказывать людям делать ненужное бабка внуку вкладывала ташууром
через то место, на котором люди сидят – и оказалось, что этот
бурятский оберег очень неплохо оберегает голову от неправильных
мыслей…