Ступни утопают в высоком ворсе
ковра, а сам я тону в ярких потоках света, льющихся из хрустальных
потолочных плафонов. Прищуриваюсь и встречаюсь взглядом с горящими
фиолетовым пламенем глазами Шувалова. Он как будто сошел с одного
из портретов в коридоре: тот же массивный волевой подбородок,
прямой нос и густые черные брови, та же надменность и тяжелый
проницательный взгляд — смесь властности и холодной вежливости на
породистом аристократическом лице.
— Здравствуй, Саша! — произносит он
густым басом и одним слитным движением поднимается из кожаного
кресла с высокой спинкой.
Игорь Всеволодович грациозно огибает
массивный письменный стол и идет ко мне, широко расставив руки для
объятий. Безукоризненно сшитый костюм из дорогой фиолетовой ткани
прекрасно гармонирует с горящими двумя сапфирами глазами и
подчеркивает достоинства тренированного мускулистого тела.
Глава Рода заключает меня в крепкие
медвежьи объятия и заливает тонким ароматом дорогого парфюма и
табака.
— Добрый вечер! — приветствую
дежурной фразой в ответ.
— Присаживайся! — предлагает
Шувалов, указывая на кресло, стоящее у приставного стола для
совещаний.
Опускаюсь в мягкую кожу и
откидываюсь на высокую спинку. На столе фарфоровые тарелки с
холодными закусками, фруктами и конфетами, в центре высится бутылка
коньяка и несколько бокалов. Только сейчас понимаю, что жутко
голоден и с нетерпением жду начала трапезы.
— Давай выпьем за твое чудесное
спасение! — торжественно Великий Князь, и его уста озаряет
искренняя улыбка. — Хотя бы какая-то польза от содержания фамильных
виноградников!
Не дожидаясь моего ответа, он
начинает неспешно разливать янтарный напиток в хрустальные бокалы.
Я смотрю на тягучую ароматную жидкость и понимаю, что привычная
словоохотливость куда-то пропала вместе с иронией. Хочу
расслабиться, отдохнуть и выбросить из головы навязчивые мысли.
— За новую жизнь, добро пожаловать в
Великий Род Шуваловых! — с чувством произносит Игорь Всеволодович и
протягивает мне бокал.
Принимаю коньяк из рук Князя и
замечаю надпись «Шуваловский» на граненой хрустальной бутылке.
Скромное обаяние аристократии уже не удивляет и не вызывает
отвращения. Я воспринимаю ее в качестве дополнительной декорации в
следующем акте пьесы, одну из ролей в которой предоставили мне.