При виде статной женщины затянутой в мундирное платье, Мария
невольно прикусила нижнюю губу. Сделать это она постаралась
незаметно, и не подавая виду, однако данное обстоятельство не
укрылось от хозяйки дома, и её губы едва дрогнули в неопределённой
улыбке. Елена Митрофановна прошла серьёзную школу дворцовых и
светских интриг, закаливших её как стальной клинок. Так что,
владела собой в совершенстве, и вот это проявление чувств могло
иметь только одну цель, задеть за живое гостью.
От осознания этого на щеках Марии появился лёгкий румянец, а в
висках запульсировало от охватившей злости. Однако она постаралась
взять себя в руки, ибо пришла сюда не для того, чтобы припираться
или ссориться. Она хотела спасти дорогого ей человека, оставшегося
в осаждённом редуте, который уже штурмует противник имеющий
подавляющее преимущество.
— Елена Митрофановна, я пришла к вам, чтобы сообщить, что
небезызвестный вам Ярцев Пётр Анисимович в настоящий момент
находится на границе с Ливонией, на Заситинском редуте, осаждённом
фузелёрным полком под командованием кронпринца Рудольфа.
— Что простите? — искренне удивилась Голицына.
Новость похоже её ошарашила. Причём наверняка причина не в самом
факте атаки регулярными ливонскими войсками русского укрепления, а
именно в Петре. Мария мысленно отметила для себя, что сумела
пробить защиту соперницы… Соперницы? Да, чёрт возьми! Уж себя-то
обманывать не стоит. Но сейчас этот успех не имеет ровным счётом
никакого значения.
Сама Долгорукова помочь ему не может, а вот у Голицыной
возможностей куда больше. Признаться, Мария не представляла как та
проделает это, находясь за шестьсот вёрст. Но верила, что если кто
и способен на подобное, то только она.
— Вы вероятно в курсе, что днями мою охрану перебили, а я была
похищена. Пётр Анисимович со своими людьми освободил меня, и по
пути домой мы решили переночевать на Заситинском редуте, близ
Себежа. На рассвете к укреплению подошли ливонские войска. Для его
взятия был оставлен полк, а основная армия обошла нас по устроенной
гати и направилась к крепости Себеж.
— Вы сказали армия? — уточнила Голицына.
— В качестве парламентёра к нам подъехал командир первого
батальона, майор фон Лаудон, из его слов следовало, что это не
пограничный инцидент и с сегодняшнего дня Ливония и Швеция
находятся в состоянии войны с Российской империей.