витаны сидели на скамьях
и слушали. Это было забавно. Ведь это в двадцать первом веке такую
речь считали бы пустым популизмом и излишним пафосом. А в это время
такое было воспринималось как истинная искренность. — Но мне
известно одно! То, что я знаю наверняка! Это моя земля! Это ваша
земля! Здесь жили наши отцы и деды! Я не собираюсь отдавать её
какому-то норманду, франку или даже Папе Римскому!
Этот трон! — Скворцов указал рукой на богато украшенное кресло за
спиной, которое заметил несколько ранее. — Он мой по праву
рождения! И я буду его защищать до последней капли крови! Я знаю,
что некоторые хотят отсидеться! Знаю! И не осуждаю! Вы не хотите
терять того, что имеете! Пускай! Но ваши предки построили нечто
большее, чем просто поместья! Они построили Государство! И если вы
хотите наплевать на их труд, воля ваша! Но я так сделать не посмею!
— и Михаил замолчал. Молчала и толпа. Секунда, пять, десять.
«Не получилось...» — слегка разочаровался историк. Он то
надеялся хоть на какую-то реакцию. Ну и ладно, ну и пусть. В
тишине, которая разбавлялась только дыханием сотни людей, Скворцов
удалился из этого громадного зала, решив посмотреть на Лондон из
этого бредового сна. За спиной, он услышал как архиепископ снова
начал что-то говорить, но ему уже было это неинтересно. У него
теперь была другая цель.
Однако только мужчине удалось выйти из зала, как рядом оказалась
довольно высокая (на добрую голову выше его самого)
молодая девушка.
— Ну и ну, никак от тебя такого не ожидала. — ехидно усмехнулась
она.
Скворцов понятия не имел, кто это, но в том, что девушка знала
его, сомнений не было.
— Подслушивала? — нейтрально спросил историк, на что получил
недовольно скривленную рожицу.
— То, что я женщина, ещё не значит, что я не могу послушать речь
своего брата. — отозвалась она, дав ответ на тему их знакомства. У
Эдгара было две сестры — старшая, ставшая королевой Шотландии и
младшая, будущая монахиня. Учитывая же рост девушки, скорее всего
верен первый вариант и это Маргарита, первая дочь Эдуарда
Изгнанника.
— Да я и не спорю. — легко ответил Скворцов. — И как тебе? —
поинтересовался он.
— Неожиданно. — вновь сказала он. — Ты обычно не такой... — она
покрутила рукой. — Многословный.
— Я теперь король. — пожал плечами историк в теле юноши. — Мне
нельзя молчать.