«С вашими аналитическими способностями, вам надо работать в бюро прогноза погоды». Сценка старого фильма мелькнула в сознании теплым воспоминанием, растаяла на пестром полотне действительности.
Оля молчала, надев на лицо маску удовлетворения от выполненного долга, но где-то в глубине ее глаз увиделась Тарновскому какая-то смутная тень, и неожиданно сердце кольнула острая иголка тревоги. Это еще что такое?
Оля попала к нему случайно, если так можно сказать обо всем, что с нами происходит.
Началась все десять лет назад, с внеплановой проверки налоговой инспекции. Надо признаться, финансовая отчетность в «МегаЛинке» на тот момент практически не велась, Тарновский и Гена, его компаньон, так и не удосужились наладить, хоть, сколько-нибудь сносный учет, легкомысленно считая бухгалтерию делом второстепенным, теша себя надеждами, что все устроится само собой.
Ситуация грозила самыми разнообразными карами, вплоть до закрытия «МегаЛинка» и уголовного преследования, что стало для новоявленных бизнесменов громом среди ясного неба.
Первым опомнился Тарновский. Не дожидаясь осадков из сгустившихся над их головами туч, он порылся в записных книжках и выудил оттуда спасительный номер.
Его знакомая, бухгалтер с солидным стажем, вошла в положение, согласилась помочь, и налоговики, уже занесшие карающий меч, вынуждены были отступить. Сбив первый, самый грозный, вал проверки, Екатерина Михайловна (так звали знакомую Тарновского) вернулась к своим делам, оставив за себя свою племянницу Олю, вчерашнюю студентку, только-только закончившую местный ВУЗ.
Компаньоны приняли ее неохотно, но благодарность за оказанную услугу была слишком велика, чтобы позволить их недовольству принять формы отказа.
Проверка, продлившись почти два месяца, закончилась, принеся минимальные осложнения, и Оля осталась в «МегаЛинке» полноправным сотрудником. Для недавней провинциалки, тихой, скромной, закомплексованной девушки такой кульбит был равносилен полету в космос, и Тарновский, невольно чувствующий ответственность за новоявленную воспитанницу, с тревогой, разбавленной, впрочем, изрядной долей любопытства, следил за перипетиями ее становления.
Однако, волнения его оказались напрасными: процесс Олиной адаптации пусть медленно, но продвигался. Круг общения ее расширился, разговор стал непринужденней, внешность и манеры приобрели необходимый лоск, и вскоре уже никто не смог бы угадать в броской и уверенной красавице давешнюю тихоню, не смеющую поднять глаз скромницу.