— Туссен, что ты несешь! Ты понимаешь, на что ты обрекаешь тех,
кто уплывет? Я ценю нашу детскую дружбу и наверняка у тебя есть
какой-то план, но ты сам-то понимаешь о чем просишь? —Я не мог
поверить его словам: неужели Туссен выбрал алчных пришельцев, а ней
свой народ?
Я проторчал в этой темноте несколько недель. Поначалу я пытался
считать дни и надеялся, что вот-вот закончится эта неразбериха и
меня отсюда выпустят. Ну не может же быть такое, что все услышанное
мной в день моего заточения было правдой. Но чем больше времени
проходило, тем четче я понимал, что пока я остаюсь единственным
гуанчи, который знает секрет пришельцев, мне отсюда не выйти. По
крайней мере, пока не отойдет последний корабль.
Эти часы, проведенные в темноте и одиночестве сводили меня с
ума. Тогда же мне начали сниться эти сны, где был один лишь только
голос. Когда я засыпал, голос приходил ко мне, и было спокойно. Но
когда я бодрствовал, моя голова показывала мне ужасные картины
того, как мучились уехавшие гуанчи. Как скучали они по своим семьям
и как ужасно им было осознавать, что они никогда не вернуться
домой. Но у меня в отличии от них была надежда. Желание вернуться
домой боролось во мне с ужасом того, что мне пришлось бы рассказать
им ужасную правду. Как годами племя гуанчи беднело, поддавшись злым
рассказам о богатствах золотого города Эльдорадо и возможностях
плавать на кораблях. Иногда мне казалось, что пусть лучше пришельцы
убьют меня, чем отправят с этой правдой к племени.
— Позавчера мне снился отец, продолжил Туссен. — Он тонул в
воде. На руках и ногах его были металлические кольца. Я пытался
спасти его, но чем сильнее я старался, тем слабее я становился,
постепенно уменьшаясь в размерах. Я кричал и звал на помощь
Гуайоту. Он появился, но вместо того, чтобы спасти отца, ударил его
палкой по голове, и тот пошел ко дну. Я проснулся, сердце
колотилось, в горле пересохло. Я пошел за водой, чтобы немного
прийти в себя. Около стола сидела мать и рассматривала вещи,
которые остались от отца. Я рассказал ей про сон, а она тут же
стала биться в слезах и выгнала меня, обозвав предателем. Я,
совершенно обескураженный ее неожиданным поведением, пошел
прогуляться под звездным небом, чтобы немного прийти в себя. Время
было перед рассветом, а в это время Канопус яркий как никогда. Он
мерцал и переливался и как будто указывал мне на пещеры, где
обитают жрецы. Сон совсем пропал, и я решил пройтись до пещер,
заодно встретить там рассвет. Но вместо рассвета у пещер я встретил
Ибойбосу.