— Кто такой Ибойбосу? — я все еще не мог взять в толк, как
рассказ Туссена связан с нашей ситуацией.
— Это жрец, который занимается захоронениями.
— А! Тот самый, которого все сторонятся? Жутковато, наверное,
было встретить его в сумерках...
— Не то слово! Он взял меня за руку и повел в пещеру. Сказал,
что сама Чаксиракси привела меня сюда, чтобы я исполнил ее волю и
освободил народ гуанчи. Я не понял, о каком освобождении речь.
Ибойбосу сказал, что душа племени гуанчи умирает в неволе на чужих
землях. И что Чаксиракси привела меня к нему, чтобы я освободил
племя от гнета чужеземцев.
Теперь настала моя очередь считать собеседника сумасшедшим.
— Похоже, Туссен, это у тебя все перепуталось в голове после
удара. Сама богиня Чаксиракси привела тебя к пещерам? Ну-ну. Может
это все тебе приснилось?
— Я чувствовал себя странно, когда отходил от пещер. Я решил
навестить Гуайоту и рассказать ему про свои приключения. Когда я
подходил к селению, я, как и ты, услышал обрывки разговоров
матросов, они носили вещи и обсуждали, как планируют напасть на
деревню сегодня ночью, чтобы силой оружия собрать оставшихся мужчин
и отчалить завтра. Но, видимо, они меня заметили, потому что
последнее, что я почувствовал — удар по голове.
— То есть, теперь тебе не кажется, что я все выдумал? — я
посмотрел на него с прищуром. — А чего ж ты тогда сопротивлялся
моим словам? Ты же знал правду... Неужели, тебе так сложно было
поверить, что Гуайота... — Я осекся, но отступать теперь было
глупо. — Я тут перед тобой распинаюсь, а ты, геккон гнилой, и сам
все слышал?! Только храбрости признать не достает!
К моему удивлению, моя пламенная тирада не сбила той
сосредоточенности, что появилась на лице Туссена. Это было для него
нехарактерно. Обычно он воспламенялся как сухой лист банановой
пальмы. Видимо, привидевшаяся ему богиня остудила его пыл.
— Махека, сейчас нет времени выяснять отношения. Надо позвать
стражей и сказать, что мне срочно надо поговорить с Гуайотой на
счет завтрашнего отправления. Мы соврем. Мы убедим Гуайоту, что мы
на его стороне, что поможем ему собрать как можно больше народа.
Когда они уплывут, я стану вожаком, а ты моим помощником. Мы будем
править на Ченерфе и жить в селениях, оставленных пришельцами.
Я пришел в восторг и ужас одновременно. Оказалось, Туссен не
собирался предавать племя. Но он затеял слишком опасную авантюру. Я
никогда не любил опасность — в детстве Туссен дразнил меня
бесхребетным трусом и без спросу утягивал за собой в невообразимые
приключения.