Я без нижнего белья. Растрепанная, помятая. Тело ноет после
любовных игр с Яном. Любой домочадец в доме поймет, чем я
занималась. И где была. С кем.
Конечно, в холле меня встречает Вадим. Прислоняется плечом к
перилам широкой лестницы, ведущей отсюда на второй этаж. Смотрит
вызывающе. Ухмыляется.
— Нагулялась?
Я не могу двигаться. Меня сковывает оцепенением. Мне нечего
сказать.
— Думала, муженька выгнали и можно развлекаться в свое
удовольствие?
Он делает шаг в мою сторону.
— Вадим, давай мы просто разведемся? — прошу его. Не ожидаю
этого, но голос надрывается. Меня душат невыплаканные слезы. — Ты
же видишь, что не получается у нас семья.
Он как-то странно двигает плечами, словно сам с собой не
согласен, но кивает в сторону двери:
— Зачем же ты тогда пришла?
— За Никой, — честно отвечаю ее.
— Ты ее не получишь. Даже не проси. Она не будет расти с
матерью-шлюхой и чужим мужиком, — отрезает Вадим, испепеляя меня
своим взглядом. Я ведь знала, что именно все так и будет. Почему же
мне тогда так обидно и горько? — Давно тебя подозревал. Знал, что
ты та еще блядь. А ты все на жалость давила. И дети те наверняка не
от меня были. Хорошо, что ты их скинула. Не хватало мне оленем
стать, как твой Белогорцев.
Мне хочется, правда, хочется защитить Яна. Но тяжелые слова и
упреки уничтожают меня. Я не в силах ни на что. И если Вадим
поднимет на меня руку, я не смогу оказать сопротивление. Я достаю
из сумочки телефон.
— Если ты хоть пальцем тронешь меня, я скажу об этом Яну, —
предупреждаю. Как же глупо это выглядит со стороны. И, конечно,
Вадим смеется надо мной. Но при этом его темно-карие глаза опасно
сверкают.
— Софиюшка, это называется отчаянием, — от его “Софиюшка” меня
передергивает. Перед тем как издеваться надо мной, он всегда
коверкает мое имя таким образом. Медленно идет ко мне, но
засовывает руки в карманы брюк. Высокий, темноволосый. Очень
красивый мужчина. Неудивительно, что он запудрил мне голову пять
лет назад.
Но я сравниваю его с Яном и… нет, тут даже и сравнивать нечего.
От Яна у меня уходит земля из-под ног. Я в его власти, в его руках,
как податливый воск.
Рядом с Вадимом я превращаюсь в кусок льда, который постоянно
крошат, кромсают и ломают. Пока от меня не остается снежная
пыль.
Муж наклоняется ко мне и произносит на ухо: