Там ледник потерял здоровенные камни — десятка два, не меньше. И
в тенёчке самого здоровенного расположился колдун, а чуть подальше
— воин, три рассёдланных волка и три десятка совсем молоденьких
девушек.
Мы с Буркой так и не поняли, почему все девушки неподвижно
лежали на траве? Вроде бы живые — иначе, зачем колдун постоянно
гонял воина проверить, целы ли пленники? Но совсем не двигались —
почему?
Понятно было, что девушек набрали по ближним деревням. Понятно —
зачем. Видно, заскучали воины терия Вердена без женской ласки.
Но почему пленницы вели себя как полумёртвые? Опоил их, что ли,
чем-то колдун? Усыпил?
Волк снова завыл, на этот раз совсем близко.
Ездовые его сородичи заволновались, один так и вообще начал
хлопать крыльями и скулить, словно мама его домой позвала.
Я уже знал от Бурки, что одомашненные волки — по разуму — словно
малые дети. Привязываются к людям, не агрессивны, если специально
не учить их бросаться на двуногих или сородичей.
Но зов своей, «людской» стаи, волки всё равно помнят. И уважают
диких волков, как старших сестёр и братьев. Даже побаиваются.
Только безбашенные сородичи Кая отваживались ловить диких
волков. Потому что умели метко бросать арканы и знали главную
хитрость — стянуть дикарю морду, чтобы не мог даже рычать на
обидчиков.
Да и то им чаще всего попадались «белые» — одичавшие, но в
прошлом домашние звери. Более мирные и покорные человеку.
Дикари и похитрее, и летают быстрей. Уязвимы только кормящие
волчицы с волчатами. Этих и выслеживать не надо — их гнёзда видно
издалека.
А Бурка мой как попался? Сам сплоховал. Слишком далеко забрался
на территорию диких «человеков». Тут его и поймали. Подло, из
засады! (Это он сам так выразился.)
А я, зная любопытство юного человеко-волка, решил, что увлёкся
он чем-нибудь, бдительность потерял. И получил петлю на свою хитрую
морду.
Домашние волки продолжали нервничать. Бурка был близко, от него
несло зверем, да и словечки всякие детские ездовые звери всё ещё
помнили.
Бурка не просто выл, он говорил с ними, подбирая слова
попроще.
— Иди, успокой их! — крикнул колдун воину, что осматривал
пленников.
— Да я уже ходил! — начал отнекиваться тот. — Иди и сам
посмотри! Колдун ты или мешок с салом? Может, зверей кто-то
околдовал? Глянь, чего они бесятся?
И тут я вывернул из-за камня и плёлся по караванной тропе,
загребая ногами, словно очень устал.