Как холодно и дождливо, подумал
премьер, это не весеннее утро, а какой-то осенний вечер… Словно
вторя его мыслям, первые капли дождя сорвались с неба, забарабанили
по стеклу, делая мир за окном мутным и расплывчатым..
- В Лотарингии то же самое, с
незначительными перерывами. Еще несколько дней такой погоды и
операцию придется переносить, иначе бронетехника снова завязнет, -
заметил Дуглас Хейг. – Что было бы крайне несвоевременно…
- Не сомневаюсь, - вежливо ответил
Ллойд Джордж, в такт каплям выстукивая по стеклу какой-то марш
длинными тонкими пальцами и повторил еще раз, в глубочайшей
задумчивости. – Не сомневаюсь…
Премьеру почему-то вспомнилось, как
он впервые переступил порог этого дома на Даунинг-стрит, улицы в
районе Уайтхолл, в нескольких минутах ходьбы от здания парламента и
совсем недалеко от Букингемского дворца. Здесь, в доме номер
десять, традиционно проживал Первый Лорд Казначейства, обязанности
которого выполняет премьер-министр.
Давно это было…
Он еще раз взглянул в окно, на здание
Министерства иностранных дел и вполне ожидаемо не увидел там ничего
примечательного и нового,достойного внимания.
- Что же, - с этими словами Ллойд
Джордж окончательно развернулся к собеседнику, сидевшему в кресле.
– Будьте любезны, просветите меня еще раз, вкратце, относительно
грядущих событий.
Хейг скривился, манера собеседника
думать на ходу, постоянно перемещаясь перед глазами, раздражала. К
тому же, сказанное премьером «не сомневаюсь» могло относиться как к
«несвоевременности» переноса операции, так и к неизбежности
такового. А фельдмаршал Дуглас Хейг, главнокомандующий Британскими
Экспедиционными Силами во Франции, принимал очень близко к сердцу
все, что касалось плана.
Плана тщательно взлелеянного, можно
сказать, выстраданного.
Фельдмаршал по-военному коротко,
четко изложил основные положения «UR[1]»,
он же «План Петена» - великого наступления Антанты запланированного
на весну нынешнего, тысяча девятьсот девятнадцатого года. Замысел
операции, предполагаемые действия, привлекаемые силы, график
операции - в устах фельдмаршала сухие числа и усыпляющие данные
звучали как поэма Теннисона, ода военному планированию и эстетике
тотального разрушения. Премьер-министр внимательно слушал, так,
словно узнал об операции в первый раз и совершенно не участвовал в
ее подготовке и расчетах.