Жоховцы - страница 4

День клонился к закату. Османы, с Хасаном во главе, завершили намаз.На глазах торговцев и контрабандистов, солнце быстро погружалось в морскую гладь.Первые фелюки с пряностями уходили в закат, однако Луиджи с тремя лодками решил остаться обсудить с Хасаном торговые дела и договориться о связи. Да и старых товарищей хотели помянуть.

Рабов, окончивших погрузку, вновь согнали на галеру и пристегнули цепями к банкам.Троих из них оставили рядом с поваром Али, чтобы помогали готовить еду и разносить её гребцам.

Иван Комаров, стоял возле Али и терпеливо ждал указаний. Этот Али был редкой сволочью. Чернобородый и черноглазый, в бардовом тюрбане с вечной, как приклеенной, ухмылкой на бородатом лице. Одного косого взгляда бывало достаточно для того, чтобы и так несладкая доля галерного раба превратилась в ад на земле. Надсмотрщики, по его указке, показательно, могли лишний раз взбодрить дерзкого раба плетью, обязательно плеснув на посечённую спину ведёрко забортной воды. Так же, можно было заработать право особой диеты, где от многих представленных блюд отказались бы даже корабельные крысы.

Несмотря на усталость, Иван был рад возможности сойти на землю и размять ноги. Разгрузка кадарги для него и его товарищей не была большой проблемой. Жилистые, загорелые, закалённые веслом, они работали как муравьи, методично совершая эволюции между галерой и фелюками. После ужина, если его ничего не испортит и эта османская Сволочь Али останется безучастным к гребцам, предстоит скорый отдых. И всё же, Иван был мрачен более обычного и сосредоточен.

Иван Комаров

Множество раз Иван наблюдал картины торга и осмотра рабов. Его самого продавали и покупали не раз. Вот уже шестнадцать зим минуло с того дня, как его с товарищами, избитых, покорных до поры, но несломленных духом, продали на рынке Кафы османскому купчине. С тех пор, душа его очерствела, он привык к тому, что невольники — это обычный товар, а красивые невольницы с его родины — ещё и очень дороги. Но сегодня, увидев страдания девушек на торгу, костёр сдерживаемой ярости, загнанный до поры в угол сознания, разгорелся с новой силой. Встретив отчаянный взгляд одной из них, так похожей на его Дарью, он едва смог сдержать себя от самоубийственного броска к угнетателям.

Иван был родом с берегов Камы из села Пыскор. Родителей он не помнил. Оба сгинули, оставив трёх годовалого Ванятку круглым сиротой. Старый дед Яким взял его на воспитание. Дед был непростой, из пришлых козаков. Работал при заводах медном да железном у первых в Приуралье купцов-промышленников Тумашевых. (В РИ одни из родоначальников меде и сталеплавильных заводов в приуралье в до Петровскую эпоху) Ведал дела рудные. Места знал приметные, где руду искать стоит. С детства учил Ивана, как её отличить от пустой породы. Как места примечать, где она на поверхность выходить может. Частенько брал его с собой в завод с малых ногтей для помощи посильной. Передавал знания свои и опыт молодому парню. Как подрос, учил ещё козацким премудростям. Мальчонка был серьёзный не по годам и сообразительный.