– Они католики или ортодоксы?
– Какая разница? Похоже, ортодоксы, –
пожал плечами доктор Велезар и распахнул дверь.
В нос сразу ударил тяжелый масляный
запах благовоний, вырвавшийся на крыльцо с облаком мутного, серого
пара. По всей избе горели свечи, не меньше трех десятков тонких
свечей, распространявших, кроме чада, непривычный аромат, которого
не дает обычный воск. Млад перешагнул через порог, и взгляд его сам
собой тут же уперся в темный лик одного из христианских богов,
облаченный в блестящий золотом оклад. Взгляд бога показался Младу
угрожающим, несмотря на благостное выражение лица и приподнятые
домиком брови: рука сама потянулась к оберегам на поясе. В убогой
обстановке полунищей избы, потерявшей кормильца, блеск золота
выглядел по меньшей мере странно. Словно бог оттяпал у горькой
вдовы лучший кусок и не погнушался этим.
Мальчику было лет пятнадцать, хотя
больше двенадцати-тринадцати никто бы ему не дал: не потому, что он
похудел до прозрачности – это стоило списать на болезнь, – просто
выражение его лица показалось Младу не соответствующим возрасту,
слишком наивным, что ли… Он и сам всегда выглядел моложе своих лет,
что в деле обучения студентов сильно смущало его и мешало; всю вину
за это он сложил на имя, полученное после пересотворения.
С таким лицом – беспомощным, ищущим
заступничества у всех вокруг – подходить к пересотворению нельзя… А
Младу хватило одного взгляда, чтобы не сомневаться в подозрениях
доктора Велезара: это именно шаманская болезнь. И, похоже, на
завершающей своей ступени: еще несколько дней, самое большее –
неделя, и начнется испытание… Но зимой? Неужели боги не видят,
когда призывать парня к себе? Когда они так далеко, а ему так
трудно будет остаться с ними наедине?
Млад осмотрелся и заметил трех женщин
за столом, глядевших на него подозрительно и без надежды. Все три
были одеты в темно-серые широкие балахоны, с платками на
головах.
– Погасите свечи, – велел он им, – и
оставьте нас ненадолго. И не мешало бы проветрить…
– Щас! – поднялась с места самая
молодая из них. – Ишь, чего захотел! Чтоб дьяволу в нем вольготней
было, что ли?
– Видали, видали мы, как ты от
ладана-то шарахнулся! Будто кипятком тебя ошпарили! – заголосила
вторая.
– У него только что закончился
судорожный припадок, – доктор Велезар нагнулся к юноше и заглянул в
глаза.