Но похоже
все-таки придется пошуметь. Это будет не столь красиво, как
хотелось бы, Риман станет корчить рожи, ныть относительно
конспирации и разумного баланса между работой и
эффектностью.
Беркли
щелкнул рычажком на ларингофоне, мягко охватывающем шею кожаной
повязкой. Отдал несколько быстрых команд.
Черт с ним,
с Риманом. Увечный коллега стар, слаб и скоро выйдет из дела, так
или иначе.
Так ... или
иначе, да.
- Что там?
- быстро спросил Хольг.
-
Пулемет-машина, - ответил аскари, переводя, как умел, с родного на
французский. Он махнул руками, наглядно показывая, что
«пулемет-машина» большая и страшная.
- Спасибо,
ценно, - буркнул Хольг, борясь с искушением убить негра на месте.
Фюрер уже забыл, что рассматривал чернокожего лишь как отвлечение
для Кирнана.
- Пулемет,
наш, английский, - заговорил из тени Максвелл, извлекая увиденное
по кусочкам из своей фотографической памяти профессионального
стрелка. - Азиатские рожи, думаю китайцы. Вроде двое, но может
больше. Кажется у одного гранаты, не поручусь.
Родригес
выдохнула, спустив воздух через стиснутые зубы.
- На башне
стрелок, - продолжил Максвелл, констатируя очевидное. Помолчал и
добавил. - Он хорош. Очень хорош. Высунуться не даст, это
факт.
Стрелок на
башне высунуться не даст, проговорил про себя фюрер. Пулеметчик
покрошит всех, кто попробует прорваться с парадного входа. Стрелки
позади не пропустят через черный ход. А если рыжий не ошибся, и у
врагов есть хоть пара гранат, то ловить совсем нечего. Проще сразу
застрелиться.
Фюрер
крутил в голове разные варианты спасения, идеи щелкали и
сталкивались, цепляясь одна к другой, словно шестеренки в
«мемексе». И все они вели только к смерти. Чтобы попробовать
спастись, нужно было идти на прорыв. А без дымовых шашек и
автоматического оружия пробег под огнем пулемета и снайпера
заканчивался только одним.
Родригес
вздрогнула, увидев, как покрасневшее, потное лицо Хольга бледнеет и
перекашивается в дикой улыбке. Словно фюрер сошел с ума прямо на
глазах.
- Кирнан, у
тебя ведь есть, - все с той же безумной ухмылкой уточнил Хольг,
глядя на часы.
- Есть, -
согласился Максвелл, сразу все поняв, и показал то, что у него
было.
Как и было
оговорено, англичанин тоже избавился от тяжелого оружия, однако
оставил себе замену. Скорее для успокоения, нежели для дела -
карабин-пистолет Манлихера в деревянной кобуре-прикладе со сменным
стволом в два с половиной раза длиннее обычного. Именно его
Максвелл и собрал в начале схватки, вернее бойни, звучно брякая за
стойкой. Уже не пистолет, еще не винтовка, словом то, из чего можно
попробовать достать сволочь с винтовкой. Хотя бы
пугнуть.