- Удачу, -
пробормотал Кот. - Как Рыжий, да... Пулю в лоб.
- А ты что,
бессмертный? - отбил выпад фюрер. - Мы так и живем, с оружием в
руках. Мунис поймал пулю, Кирнан тоже. Так они могли их словить в
любой другой день. Сегодня, завтра, через год.
Хольг
подступил вплотную к пулеметчику.
- Это круг,
из него не выбраться, если у тебя нет больших денег и сильных
друзей. Доставим попа по адресу - можем получить и то, и другое. А
пули... они нас везде ждут. Я рискну. Ты - как хочешь.
Кот тяжело,
прерывисто вздохнул, пощупал повязку, которая пошла темными
пятнами. Ничего не сказал, чуть склонив голову, словно признавая
справедливость услышанного. Тихонько застучала жесть - девушка
достала маленькую флягу, открутила крышку и протянула раненому.
Пулеметчик все так же молча принял и благодарно кивнул.
- Эй ...
отче, - щелкнул пальцами фюрер. - Сюда подойди. А теперь
рассказывай. Все с самого начала.
Морхауз не
сводил взгляда с кремового конверта, окаймленного витиеватой
траурной рамкой из множества переплетающихся линий. Кардиналу не
нужно было вскрывать конверт, чтобы проведать о содержимом -
Александр и так знал. Приглашение на скорбное поминовение жертв
«Зеленой Линии». Печальный юбилей - десятилетие с того дня, как
«Морлоки» нанесли чудовищной силы и жестокости удар, атаковав поезд
с детьми европейской элиты. Никто из жертв не спасся, никто не
свидетельствовал против убийц. И потрясение оказалось столь велико,
что эффект прокатился по всему миру, меняя законы, людей и
общество.
Во многом
именно «Линия» стала причиной, породившей завершенную в своей
практичной безжалостности этику так называемой «Железной Пяты»,
«погонщиков социума». Тех, кто открыто провозгласил, что
экономический диктат сильных и суровое управление над слабыми есть
не просто естественное состояние общества, но священный долг
«инженеров прогресса», укротителей дикой людской массы, отравленной
гнилостными идеями покойного Маркса. И долг этот превыше всего,
даже воли государств.
Однако в
данный момент кардиналу было совершенно наплевать и на приглашение,
и на собственно жертв легендарной акции исчезнувшей ныне
анархистской группировки. Конверт с его строгой геометрической
формой помогал сконцентрироваться и не буравить взглядом фра
Винченцо, но вникать в каждое слово.