Надо
изживать старые привычки. Он теперь почтенный гражданин и следует
привыкать к новой жизни, которую дают деньги и положение. Здесь не
«прокусывают» на слабость и не предлагают ответить за прозвище. И
когда ливрейный слуга роскошного отеля говорит о безопасности, он
не провоцирует, а всего лишь доносит до клиента определенные
сведения.
- Я
спущусь...
Голос
прозвучал «криво», как сказала бы давно покойная мать, репетитор
пения для купеческих дочерей. Хрипло и некрасиво. Олег глотнул и
повторил, уже вполне уверенно и кратко:
- Я спущусь
к господам через ... пять минут.
- Я
передам, - слуга поклонился и прикрыл дверь.
Олег
немного постоял, перенося вес с ноги на ногу. Протез был
великолепен. Сложная конструкция из пружин, пневматических
балансиров и прочих чудес штучной инженерии позволяла добиться
мягкости походки, почти неотличимой от настоящей.
Почти...
Странно,
однако, Солдатенков, два с лишним года ковылявший на перевернутой
пятке, сейчас особенно остро чувствовал эту едва уловимую
разницу.
Пять минут.
Невежливо заставлять гостей ждать. Любопытно, кто бы это мог быть?
Эмиссары от Гильермо?
Олег бросил
взгляд на свой номер, точнее, на их с Родригес номер. Девушка
отсутствовала с самого утра, когда ушла с загадочным видом на некую
«встречу». Солдатенков не спрашивал, куда, так же как она не
интересовалась запросами, которые он отправлял каждый день,
используя деньги и возможности новых покровителей.
Вообще их
отношения балансировали на тонкой и непонятной грани. Что-то ушло,
когда не стало больше необходимости стоять спина к спине, против
остального мира. Что-то пришло, когда оба, наконец, поняли, что
такое жизнь, лишенная нужды. И все же совместная жизнь бывшего
фюрера и его правой руки напоминала колебания двух шестерней,
которые вышли из прочной сцепки и замерли, сталкиваясь зубцами,
пытаясь соединиться вновь.
Об этом
следует поговорить... со временем. Возможно, даже сегодня. Они
слишком долго наслаждались пустой, бессмысленной жизнью
обеспеченных бездельников. Время искать и обрести себя
заново.
Олег
мимоходом посмотрел на себя в большом ростовом зеркале у двери,
рядом с платяным шкафом, который был встроен прямо в стену и
прикрыт фальшпанелью кремового цвета. Зеркало отразило строгого
молодого человека в синем костюме французского покроя и белой
полоской платка в кармане. Олег поправил галстук и булавку в виде
серебряной стрелы - личный презент кардинала Морхауза, который
будучи духовной особой, тем не менее, отлично разбирался и во
многих мирских вопросах.