- Я знаю, -
Гильермо старался говорить предельно доброжелательно, дабы не
обижать собеседника чрезмерной суровостью. - В монастырской
библиотеке была соответствующая книга. И я ее читал.
- Тогда ...
не соблаговолите ли поделиться своим видением герба? - несчастный
сделал еще одну попытку тактично донести до патрона всю
неуместность его экзерций.
- Конечно
же, соблаговолю, - улыбнулся Боскэ, снова разворачиваясь. - Самая
простая форма щита, разделенная вертикальной линией на два
поля.
- Я
полагаю, основной цвет - золото, символизирующее подлинно
христианские добродетели?
- Нет. Это
было бы слишком ... пафосно. Мне кажется, цвета «металлов» здесь
вообще излишни, достаточно основных тинктур. Левое поле - эмаль
«червлень», красный цвет. Это символ крови, что была пролита, дабы
я достиг своего нынешнего ... положения. Знак храбрости, мужества и
жертвенности, о которых не следует забывать. Правое поле - эмаль
«чернь». Черный цвет символизирует печаль и траур, несовершенство
жестокого мира, который я надеюсь изменить в силу своих скромных
возможностей.
- И ... это
все?
- Нет.
Вдоль центральной линии, симметрично по обоим полям расположен
простой крест лазурного цвета.
- Лазурь?!
– церемониймейстер застыл, подобно соляному столпу, лицо его оплыло
в гримасе безбрежного ужаса. – Но это невозможно! Эмаль может
наноситься только на металл, а также наоборот, эмаль на эмали –
вопиющее…
Бедняга
замер, не в силах сразу подобрать подходящее слово для описания
столь ужасающего поругания принципов.
- Я не
дворянин, - мягко, с едва уловимой жалостью отозвался Гильермо. – Я
слуга Божий. Крест цвета неба - это напоминание о том, что лишь Бог
безупречен. Что в Господе нашем соединяются память об утраченном и
мысли о грядущем. Скорбь и надежда, смерть и
жизнь.
- Я ...
запишу это, - церемониймейстер, похоже, оставил мысли о возражениях
или решил вернуться к ним позже, в более удобный момент. Пальцы
несчастного ощутимо дрожали.
- Запишите,
- Гильермо кивнул, насколько позволял воротник с очередными
булавками. – Пожалуйста, в точности, как я описал.
* *
*
- Твой
протеже еще интереснее, чем я думал. Так небрежно отмести основные
каноны и традиции... причем с безупречной мотивировкой.
- Мы с ним
еще вернемся к этому вопросу, - Александр Морхауз откинул назад
голову, сложил пальцы, сомкнув самые кончики, «домиком».