- Да, - ответил монах, стараясь
побороть приступ гордыни. - Я немного столярничаю, а здесь не
сложная работа. Канон требовал, чтобы клетки не рисовались, а
вырезались особым образом, лезвием меча. Но я подумал, что обычный
нож тоже подойдет.
Он ловко расставил фигурки - плоские,
похожие на маленькие наконечники стрел. Кардиналу красные, себе же
оставил зеленые.
- Это похоже на шахматы, - вымолвил
Гильермо. - И даже фигуры именуются сходным образом. Но есть два
основных различия. Первое - «съеденные» фигуры не «умирают»
безвозвратно.
Как бы иллюстрируя сказанное монах
взял плашку с красной закорючкой и положил ее по правую руку от
себя.
- Допустим, я ее «съел». Она
снимается с доски и теперь находится в моей руке, так и называется
- «в руке». Или «в резерве». И теперь, в любой момент, когда сочту
нужным, вместо своего хода я могу выставить ее на доску, уже как
свою.
- А если в резерве или «в руке»
несколько фигур? - уточнил кардинал, в чьих глазах мелькнул отблеск
интереса.
- Одну, любую, по выбору игрока, за
один ход. Это первое ключевое отличие. А второе - на каждой стороне
три последние линии называются «полосой переворота». Фигура,
которая дошла до вражеской полосы, не обязана, но может быть
перевернута.
Гильермо поднял одну из своих плашек
и покрутил ее, показывая, что символы на обеих сторонах
разнятся.
- То есть каждая фигура имеет alter
ego, вторую ипостась, скрытую до времени?
- Да, так и есть.
- То есть... - кардинал в
задумчивости погладил подбородок. - Следует одновременно держать в
уме обстановку на доске, взятые противником фигуры и возможные
превращения на «полосе»?
- Именно так! - подтвердил монах. -
Мой соперник говорит ...
- Соперник?.. - с непонятным
выражением протянул Морхауз.
- Да, игрок ... он с другого конца
света... - смутился Гильермо. - Я нашел описание этой игры в одном
старом журнале, немецком. Написал в редакцию, там неожиданно
ответили и даже подсказали, как найти партнера и сыграть по
переписке. Есть игрок, в Японии, мы списываемся и так разыгрываем
партию. Обычно получается один ход в две-три недели. Но мы никуда
не торопимся. Я отправляю и получаю почту в городке, что по дороге
дальше к северу, он называется...
- Я знаю, как он именуется.
- Да, простите, - Гильермо виновато
улыбнулся. - Простите.