Сезон дождей ещё не начался, и при
малейшем ветре над каменистыми пустошами поднимались настоящие тучи
пепла. Пепел был везде, в волосах, в нижнем белье, в воде, в
запечатанных жестянках консервов. Хольг не знал, что ещё обладало
такой способностью просачиваться, как центральноафриканский жирный
пепел. Он просочился по всем машинам, от колёс до цилиндров
моторов, въелся в пейзаж и отравил воздух. Дул то западно-пепельный
ветер, то восточно-пепельный ветер, то северо-пепельный ветер, то
юго-пепельный ветер. Но приходил ли он с тёплых зелёных берегов
Средиземноморья или зарождался на прохладных скалах Рас Дашена,
ветер был одинаково насыщен пеплом и запахом гари. Пепел захватил
весь мир, до самого неба, превращал закаты в отблески огней
преисподней, а Луну красил в кроваво-красные оттенки.
За это (в числе прочего) Хольг и
ненавидел Африку. Тот факт, что рукотворные пожары были необходимы
для местных полей, только усугублял и без того отвратительное
отношение к чернокожим - которых он привычно обвинял во всех своих
нынешних бедах. Впрочем, надо сказать, Шарм-эль-Шейх он ненавидел
еще больше. Как наркоман - сатанинское зелье, без которого жизнь
уже невозможна.
Прежде, еще до войны, Шарм-эль-Шейх
был курортом, не сказать, чтобы совсем фешенебельным, но весьма и
весьма пристойным. Здесь отдыхали государственные чиновники средней
руки и «офицеры» картелей, которые не могли позволить себе отпуск в
Европе или анклавах Южной Африки. Когда же война началась, Шарм был
буквально национализирован военными и превращен в один сплошной
склад, а также транспортный терминал, что обеспечивал операции едва
ли не по всей «ветвистой линии» в Африке. Естественно, вокруг
склада сразу возник пестрый табор лихого, отвязного люда, готового
рискнуть жизнью - своей, а лучше чужой – за любую, даже самую малую
монетку. На армейском имуществе, расползавшемся по торговцам через
«усушку, утруску» и прочие безотказные военно-тыловые манипуляции,
делались большие деньги. Кто-то богател, кто-то исчезал в небытие,
проиграв конкурентную борьбу. Так Шарм родился заново, как место,
где делались большие «черные» деньги, неизменно окропленные
кровью.
Война закончилась, тихо и быстро
сдохла на пике усилий, как подыхает большой, прожорливый хищник,
внезапно оставшийся без пищи. Военные свернулись и отбыли восвояси,
охранять весьма существенно перекроенные границы национальных
государств. А оставшаяся амуниция распродавалась за бесценок по
всему миру. Но Шарм остался – слишком удобным оказалось место. Мост
между Африкой, Ближним Востоком и Европой, который нужен всем, от
государств и крепнувших картелей до мелких контрабандистов. Миру
была необходима «черная дыра», в которой можно как найти все, что
угодно, так и спрятать. Разведчикам и террористам, наемникам и
пинкертонам, курьерам «красной дороги» и банкирам хавалы… Так Шарм
пережил третье рождение. У него был «брат» - Дашур, город картелей
на восточном побережье Китая. Чистый, умытый, тщательно
припудренный и до блеска отлакированный большими деньгами. Но в
отличие от Дашура Шарм ничего не скрывал. Здесь все было выставлено
напоказ - вызывающее богатство и кромешная нищета. Короткая жизнь и
быстрая смерть, что всегда стоит за левым плечом.