Она часто задумывается, но видеть в ней такой трепетный взгляд
опять что-то новое для меня.
Её кроваво-красные глаза неотрывно смотрели в серое небо, из
которого сыпался снег.
- Так поздно пошёл снег, - улыбнулась она. – И почему-то именно
в этот день.
Акира хитро сощурила взгляд на меня.
- Похоже на знак.
- Знак чего? – спросил я.
- Кто знает, - многозначительно кивнула она, ближе прижимая к
себе подаренную плюшевую игрушку. – Пойдём уже. Моя мама и так
будет ругаться за наше опоздание.
- Пошли.
Внезапно она схватила меня за руку и повела через снегопад к
воздушному метро.
В парке было тихо и красиво. Проще и красочнее я просто не могу
его описать.
Провожаемые снегопадом после прекрасного дня мы с Акирой
остались без выбора, кроме как просто наслаждаться жизнью. И для
этого нам не нужно было особое предназначение, которому мы посвятим
жизнь.
Мы просто наслаждались самой возможностью жить без привязки к
какому-либо делу.
Даже узколобые люди вроде нас могли жить за пределами своих
«высоких» целей.
- Спасибо… - прошептала она, прижимаясь ко мне плечом.
- Расскажи о своём прошлом, - внезапно попросила меня Акира.
Мы сидели в полупустом вагоне метро. Акира была у окна и
задумчиво смотрела в темнеющий горизонт, прижимая плюшевую волчицу
к груди.
- Почему ты хочешь это знать?
Она обернулась ко мне. В её алых глазах сквозило неким
недовольством.
- Мне хочется понять действительно ли те слова на крыше
муравейника «Золотых Ворот» были правдой. Действительно ли ты мог
посвятить себя одной единственной вещи?
Писательство.
Я всё отдал этому ремеслу и в итоге ничего не получил, кроме
убитых нервов и разочарования в себе.
Конечно, это было логично, ведь я никогда не обладал талантом,
но в другой области приложив столько усилий может меня могло ждать
нормальное будущее.
Просто «нормальное», а не тот одинокий образ жизни в деревни,
который я избрал.
- Скажи, - вздохнула Акира на моё молчание. – Тогда я обещаю,
что буду безоговорочно доверять тебе.
В её вздохе было столько мольбы и лёгкой печали, которая,
казалось, вызвана моим нежеланием говорить о себе, что я просто не
мог как, обычно отмолчатся.
- Попытаюсь.
Я не могу сказать ей многое, но способен рассказать, что из себя
раньше представлял Аластор Кромвель или же Владимир Совихин.
Собственное имя с фамилией теперь кажутся такими чужими.