Боже. Кто писал эту идиотскую речь? Мне уже тошно от этих приторно-сладких речей. Хочется выпить.
— Можете поцеловать невесту! — так торжественно и даже восхищенно произносит регистраторша. А Милана сглатывает, широко распахивая глаза.
Ну, а как ты хотела?
Девочка замирает, обхватываю ее за талию, притягивая к себе. На нас смотрят десятки глаз. Плевать. Накидываю на нас ее вуаль, немного отгораживая нас. А Милана начинает часто дышать и всхлипывать.
— Тихо, — в сантиметре от ее губ. — Все хорошо. Ты умница. — Кажется, еще немного – и начнет рваться. Ее дрожащие губы так манят их попробовать. Хочу эти губы по-настоящему. Прикасаюсь к ним. Девочка всхлипывает, приоткрывая ротик. И все – крыша окончено съезжает. Ее теплое прерывистое дыхание лишает разума. И я целую ее по-настоящему.
А ведь обещал брату, что не буду…
Слово давал…
11. ГЛАВА 11
ГЛАВА 11
Мирон
Губы у нее сладкие. Вкусные. Оторваться невозможно. Всасываю их, ласкаю языком, не желая останавливаться. Хочется намного больше, чем этот невинный поцелуй. Остатки разума пытаются удержать руки на ее талии, а не пуститься исследовать хрупкое тело. Просыпается невыносимая жажда спалить нас дотла. Нет, девочка мне не отвечает, но и не сопротивляется, кажется, даже не дышит.
Когда зал взрывается аплодисментами, меня приводит в себя восторженный свист Арона. Останавливаюсь, отрываясь от Миланы, хотя тело протестует. Девочка смотрит на меня растерянно, глубоко вдыхая. Ой, не нужно на меня так смотреть, я сам еще не понимаю, что происходит.
Отстраняюсь, открываю ее вуаль, во рту вкус клубники. Я почти сожрал всю ее помаду. Что, мать ее, это было?! Беру Милану за руку и поворачиваюсь к гостям, которые спешат нас поздравить. В голове дурман, словно я пьян, никак не могу собраться, просто киваю, пожимаю руки, принимая поздравления. Милану целует и обнимает бабушка, что-то шепча, а меня по плечу хлопает Арон и ухмыляется гад. Делает вид, что приобнимает по-братски, а сам шепчет:
— Поздравляю, брат, это было эффектно. За Платоном теперь следи, а то он с катушек съедет. — Хочется спросить у него, что он несет, но оглядываюсь в поисках младшего брата и не нахожу его. — Да к бару он побежал, — читая мои мысли, отвечает Арон.
— Скажи охране, чтобы глаз с него не спускали, — прошу я. Арон кивает и отходит, уступая место публике, жаждущей польстить мне и поздравить. Милана растерянно кивает, пытаясь улыбаться людям, которых видит впервые. Притягиваю ее ближе, подставляю руку, чтобы держалась за меня, и она с удовольствием хватается.