- Найда, Найдочка, хорошая девочка! – я почесал припавшую к
земле собаку, что яростно мела хостом пыльный асфальт, после чего
побежал в сторону следующего забора. Здесь была одна из троп
тайного покидания приюта, поэтому местные собаки уже много лет
прикармливались нашими воспитанниками.
Когда я протискивался между прутьев металлической ограды,
наполовину находясь уже на свободе, за спиной раздался злобный, с
подвыванием лай. Это Найда яростно облаивала появившуюся над
забором голову охранника Андрюши, а к маленькой охраннице
медицинской территории уже сбегались ее коллеги по нелегкой,
собачьей службе.
Через сорок минут я сдал на развале свой телефон, поменяв его с
доплатой на другой, и, без предъявления удостоверения личности,
приобрел корпоративный контракт на сотовую связь, а через два часа,
через лоджию незаселенной квартиры на первом этаже я, минуя
видеокамеру на входе в подъезд, поднялся на третий этаж и повернул
полученный от моего единственного друга ключ, вошел в квартиру,
полученную выпускником приюта Рябовым в подарок от
генерал-губернатора.
В знак благодарности до вечера я успел отмыть всю площадь
маленькой квартирки от грязи, после чего, соорудив себе кипятильник
из провода, двух металлических пластин и спичек, закрепленных между
ними, я вскипятил себе чай и съел банку фасоли. Свет я включать
опасался, прекрасно понимая, что не стоит сообщать всему району,
что в квартиру заселился замечательный сосед. Ближе к полуночи,
бросив на пол свою сумку вместо подушки, я стал укладываться на
ночь.
Часа через два я проснулся, понимая, что от запаха краски и
цемента, пропитавшего квартиру, у меня стала болеть голова. С
трудом подняв свое одеревеневшее от отдыха на полу, тело, я
аккуратно прошел на лоджию и, сдвинув в сторону застекленную раму,
стал полной грудью вдыхать ночной воздух. Окна высотных домов
класса «эконом» выстроенных на окраине столицы губернии, взирали на
окружающую их действительность темными провалами. На весь, огромный
микрорайон было освещено, от силы, десяток окошек. Над городской
окраиной висела тишина, воздух был свеж, не в пример загазованным
улицам центра. Постоя предвращенов, облокотившись на парапет лоджии,
я вдруг почувствовал себя чрезвычайно неуютно, и решив не искушать
судьбу, наклонился вбок, ухватившись за остекленную раму, катающюся
влево-вправо по специальным желобкам, чтобы вернуть ее на место. В
этот момент что-то свистнуло, а за моей спиной взорвалась
керамическая плитка, одна из тех, что отделали лоджию изнутри.
Представив себе, как я лежу бездыханный на бетонном полу лоджии, я
опустился на колени, и обмирая от страха осветил слабым экраном
сотового коричневые осколки настенной плитки и какие-то стеклянные
обломки и осколки. Сначала я решил, что передо мной лежат остатки
стеклянной ампулы, но потом решил, что это стеклянная пуля,
которую, как я читал в шпионских романах, применяют, чтобы
затруднить поиск и удаление осколков стекла из тела жертвы. Пока я
вспоминал, что я знаю о стеклянных пулях, заметил, что под мелкой
блестящей крошкой пол чуть потемнел. Протянул палец, но успел в
последний момент понять, что прикасаться к этому не стоит. Судя по
влаге, образовавшейся на полу, здесь была применена не стеклянная,
а зачарованная, ледяная пуля, которая через некоторое время таяла,
не оставляя вообще никаких следов. Господи! Во что я ввязался своим
демаршем на торжественной линейке? – судорожно думал я, мечась по
квартире, собирая свое нехитрое имущество. Мелькнула даже
успокоительная мыслишка, что это охотятся совсем не за мной, а за
моим приятелем, но я отбросил ее, как совсем несостоятельную.