И да поможет мне бог!
Удивительно, но я сумел сохранить свой паспорт. Правда, это
обнаружилось много позже, уже спустя примерно полгода, после того,
как я попал в тренировочный лагерь, но тем не менее это меня очень
обрадовало. Оказалось, что он каким-то образом очутился во
внутреннем кармане моего рюкзака. Возможно, на одной из стоянок я
перекладывал документы туда, и забыл его обратно достать. В итоге,
получилось, что на присяге я сжег свои права на мотороллер, и
аттестат зрелости. Наверное, больше всего было жаль фотографий моей
семьи, находящихся в том же пакете, но ничего исправить уже было
невозможно. Радость присутствовала еще и из-за того, что было
как-то стремно предъявить выданный здесь документ, где-то в другом
месте. Если нарвусь на Национальную Гвардию, поддерживающую режим
Самосы, наличие такого паспорта, гарантировано отправит меня к
праотцам. Да и в любой другой стране, боюсь это не будет считаться
легитимным документом. Хотя я все же сохраню, его по возможности.
Если мне повезет, и я когда-нибудь доберусь до СССР, он должен
будет мне очень помочь там легализоваться.
Присяга, которую я принял от имени Уго Гонсалеса, была
удивительно похожа на ту, что я принимал в прошлой жизни, у знамени
мотострелкового полка в степях Казахстана. Правда некоторые строки
присяги были изменены, и в конце было упомянута божья помощь, но
все говорило о том, что Советский Союз не оставил безо внимания,
эту маленькую страну. Чуть позже мои подозрения только
подтвердились. Основными инструкторами в нашем центре подготовки
были двое мужчин. Всей своей выправкой они явно давали понять, что
являются офицерами, и что мы, далеко не первые их подопечные.
Алехандро Варадеро судя по всему бы несколько старше по званию,
потому что, его напарник Васко Бьянко, всегда относился к нему с
некоторым почтением и прислушивался к его словам. Впрочем, однажды,
я понял, что все это лишь игра рассчитанная на такую
непритязательную публику, как Никарагуанские новобранцы.
В сравнении с советской армией, среди нас царила гораздо большая
расхлябанность, нежели там. Мы хоть и жили в общей казарме, но
каждый вечер она пустела больше чем наполовину. Все разбредались
кто куда хотел, не особенно обращая внимания, на своих командиров.
С другой стороны, мы были не официальным воинским подразделением, а
всего лишь партизанским отрядом. И единственное, что нас удерживало
в одном месте, так это понимание того, что нарвись любой из нас,
вне этого городка на Национальную Гвардию, и результата долго ждать
не придется. Наверное именно для того, чтобы хоть как-то удержать
нас на месте, и был придуман трюк с сожжением документов. А иначе,
боюсь все воинство разюежалось уже на следующий день.