– Я больше не буду! – неожиданно
всполошился Альберт. – Честное-пречестное! Зверем клянусь!
Он вдруг подскочил, сорвал со стола
тарелку с недоеденным ужином и протянул мне.
– Вот. Возьмите.
– Нет уж, – так же неожиданно
передумала я. – Пусть лежит здесь. У тебя перед носом. Если к
завтрашнему дню он останется нетронутым, так и быть, прощу. А если
не утерпишь в третий раз, слово даю: больше к твоим ранам не
притронусь.
У завзятого драчуна и задиры на лице
проступило выражение искреннего ужаса. Как и Сережка, этот волк был
в нашей клинике частым гостем. Раз в месяц-то точно его или
привозили после очередной драки, или же он сам приползал, оставляя
за собой кровавые следы. То нос ему сломают, то суставы вывихнут,
то подстрелят, то когтями порвут… о том, где и от кого этот волк с
завидной регулярностью получает криминальные травмы, я никогда не
спрашивала. У нас полиция есть, вот и пускай работает. Для меня
Альберт был всего лишь пациентом. И как от любого другого пациента,
от него требовалось не так уж много – просто выполнять
рекомендации.
Раз он этого не делает, значит, ни
здоровье, ни мои советы ему не нужны. Клиника и врачи, лекарства и
перевязки… плевать он на это хотел. А с таким отношением я его без
зазрения совести вытолкаю на улицу, как только буду уверенной, что
он не умрет. Если мохнатый дурак не нужен сам себе, то пусть и не
просит тогда помощи. Наши услуги и наше время понадобятся другим
нелюдям. Тем, кому не наплевать. Тем, кому это действительно
нужно.
– Простите,– наконец, тихо уронил
волк, опустив бесстыжие глаза.
Я сухо кивнула. И только после этого
ушла, оставив истекающее соком мясо на столе и отдав приказ
медсестре утром обязательно его проверить.
Когда я заглянула в палату
реанимации, было уже довольно поздно. Но, к моему удивлению, Андрей
Лисовский по-прежнему сидел возле постели сестры и исправно
зачитывал ей учебник по анатомии. Более того, у него на коленях
лежал амулет-иллюзор, а над ним одна за другой мелькали довольно
качественные изображения картинок из учебника.
– Не мешай им, – попросила я
заглянувшую из коридору Яну, которая дежурила эти сутки. – Пусть
сидят до вечера, если хотят. А если что-то останется на пищеблоке,
покормите парня.
– Хорошо, Ольга Николаевна, я
присмотрю, – улыбнулась оборотница-кошка, и только после этого я
ушла, аккуратно прикрыв дверь в палату.