– Пересчитай заявку на январь с
учетом нынешней ситуации, – велела я, глянув на ровные столбики
цифр.
Медсестра ушла, но через час принесла
заявку снова. И только убедившись, что Жанна дала правильные цифры,
я забрала бумагу, подписала и отложила, чтобы потом составить
отчет для шефа.
Увы. Клиника у нас была маленькой,
так что держать целый штат заместителей, толпу бухгалтеров и
экономистов мы себе позволить не могли. Будучи правой рукой шефа,
мне приходилось заниматься в том числе и вот такими вещами, хотя
окончательно заявки утверждал именно он. В плане финансов он
обладал более полной информацией, чем я. Вернее, только он и
обладал этой информацией, самолично контролируя все доходы и
расходы. А из остального штата у нас имелся лишь один-единственный
бухгалтер на полставки и точно такой же «полуставочный» экономист.
Всем остальным занимались мы двое. И то, что в последнее время, шеф
сбросил на меня львиную долю бумажной работы, которая сжирала целую
кучу времени, радости не добавляло.
Неудивительно, что разбираться с
заявками и оборудованием я закончила уже в конце рабочего дня, а
итоговые ведомости принесла ему еще позже.
– Оль, ты все еще здесь? – мельком
взглянул на меня шеф, когда я вошла в его кабинет и положила на
стол пачку документов на подпись.
Я пожала плечами.
Что мне еще делать-то? Домой я
сегодня не поеду, не на чем, а работать все равно надо.
– Потом посмотрю, спасибо, – кивнул
Юрий Иванович, даже не взглянув на бумаги. – А ты иди… иди домой,
Оль.
– Поставщики по клиническому
анализатору и флюорографу готовы уже завтра представить
коммерческое предложение, – осторожно сообщила я. – Заявки надо
утвердить сегодня. До шести. Тогда я смогу им перезвонить и
сообщить, что мы готовы сотрудничать.
Шеф удивленно мигнул.
– Сегодня?
И я вдруг поняла, что он, хоть и
повесил мне на плечи почти всю текучку, отчего-то очень и очень
устал.
– Юрьиваныч, что-то случилось?
– Присядь, Оль,– со вздохом сказал
наш железный шеф, которого я впервые видела в таком состоянии. – Не
хотел тебя в это втягивать, но у нас большие проблемы.
– Проблемы какого плана? –
насторожилась я. Отчего-то показалось, что даже за этими
неприятностями торчат чьи-то рыжие уши, хотя это и было похоже на
паранойю.
Шеф поднял на меня тяжелый
взгляд.
– С января следующего года мы
потеряем почти всех своих спонсоров,– уронил он, и я вздрогнула,
прекрасно зная, что это означает. – Государственная поддержка у нас
очень слабая. Она не покрывает и четверти наших потребностей.
Поэтому рассчитывать на нее мы не можем, а из старых спонсоров нас
согласился поддерживать только фармацевтический концерн Долгоруких.
И то, в объеме лишь половины того, что нам нужно.