Удивившись столь значительному расхождению теории с практикой,
Глушков запросил министерства: как они распоряжаются госплановским
резервом. Благо, личный контроль премьера открывал любые двери.
Ответ обескураживал своей простой логикой — указанные два
процента немедленно догружались дополнительными заданиями для
покрытия возможных в плане нестыковок.
Окончательно утратив теоретическое понимание практических чудес
и засомневавшись в своих способностях учёного, Глушков организовал
массовое обследование производственных мощностей предприятий.
Естественно, силами своих сотрудников и на условиях анонимности,
дабы начальники разных уровней не искажали истину.
И тут оказалось, что попавшие под исследование руководители —
все до единого! — скрывали от своего начальства не менее
пятидесяти процентов возможностей вверенного в управление
предприятия. Средние показатели были близки к семидесяти![39]
Наконец Косыгин перевернул последний листок. Тяжело,
по-стариковски вздохнул, снял очки и на секунду замер, прикрыв
глаза ладонями.
— Ну, Виктор… — поднял глаза на собеседника. — Ты
ведь понимаешь, что всё это означает? Ну кроме систематического
вранья во всех эшелонах?
— Существующее планирование неэффективно, — отчеканил
Глушков заранее подготовленную фразу. — Необходимо срочно
внедрять ОГАС, с его помощью мы в течение одной пятилетки сможем
снизить уровень резервирования до десяти процентов!
— А если подумать? Хорошо подумать?!
— Было проведено моделирование, методика и результаты
отражены в отчёте…
— Ох, Михалыч, — устало перебил Косыгин академика,
уходя от официоза. — Давай без этого… Ты мне прямо скажи,
головой ручаешься?
— Если все наши условия будут выполнены… — Глушков
отвёл глаза в сторону, не выдержав взгляда собеседника, и добавил
чуть севшим голосом. — Всё равно производственники найдут
способ обойти инструкции. Крепко их научили!
— Понятно… — протянул премьер. — Ведь я с
тридцать шестого на производстве. Директором фабрики успел
поработать, понимаю, что к чему.
Мысли невольно перенеслись в прошлое…
Тридцать два сорта ткани делала бывшая Сампсониевская ткацкая
фабрика под руководством недавнего кооператора Косыгина. Время было
суровое, за срыв плана отвечали головой в самом прямом смысле этого
слова. Зато карьеры получались головокружительные. За полтора года
Алексей Николаевич прошёл путь от мастера небольшой
бумаго-прядильной мануфактуры до директора крупного предприятия. И
— если сказать честно! — толком вникнуть в тонкости
производства при этом не успел.