— То есть вы хотите оплату вперёд? — недовольно
нахмурился герр Фромм. — Боюсь, в этом случае…
— Мне достаточно вашего слова, — поспешно перебил я
директора фабрики.
— Если предложение того стоит — не вижу проблем.
— Отлично!
Вооружившись листом бумаги и карандашом, я быстро изобразил
«изделие» — цилиндр с плавно закруглённым концом.
— Примерно так выглядит ваша основная продукция
сегодня.
— Вне всяких сомнений, — кивнул головой герр
Фромм.
— А вот так её нужно изменить! — я дорисовал на конце
«пимпочку». — Это резервуар для спермы[8]. Повышает удобство
использования и снижает вероятность разрыва. Может быть, и не
значительно, но по крайней мере — есть шикарный рекламный
повод.
Надо отдать должное: суть идеи презервативный фабрикант уловил
сразу. Несколько минут он молча смотрел на «чертёж», потом
хмыкнул.
— Вы сумели меня удивить, герр Обухов! Чувствуется обширная
практика!
Вместо ответа я скромно улыбнулся.
— Пишите! — продолжил он. — Можно прямо на этом
вашем, гм… Чертеже. Я, такой-то, в здравом уме и твёрдой памяти,
продаю все права на изобретённый лично мной Sperma-Empfänger…
Не прерывая диктовки, директор вытащил из кармана пиджака
небольшой блокнотик, быстро черкнул в нём несколько строчек,
поставил размашистую подпись.
«Что это? Неужели записка кассиру?!», — успел обрадоваться
я. — «А мог ведь просто вытолкать взашей»!
— Получите! — он ловко вырвал листочек из книжечки и
протянул его мне. — Очень надеюсь, ваше изобретение стоит хотя
бы этих двух тысяч!
— Но…
— Ни пфеннигом больше! — отрезал герр Фромм. — И
без того я вам доверяю более разумного.
Я присмотрелся к полученному документу. Сверху, в синей
орнаментной полосе, надпись «Deutsche Bank», под рукописным текстом
с датой, моей фамилией и суммой угадывался водяной знак в виде
немецкого гербового орла. Скромно, но со вкусом.
— Не сомневайтесь, мой чек примут в любом банке! —
директор покровительственно толкнул меня в плечо, поднимаясь со
стула. — Приходите, если ещё что-нибудь изобретёте!
«Так вот ты какая, чековая книжка!», — наконец-то догадался
я.
Мысль о широких возможностях подобного финансового инструмента
заняла меня ничуть не менее, чем скупость презервативного магната.
Так что, спускаясь к выходу, я мечтал о двух вещах — собственной
чековой книжке и неизбежной национализации фабрики после прихода к
власти герра Гитлера[9].