Но я позволил себе только пару быстрых взглядов — основное
испытание только начинается…
Если насчёт гэпэушного вахтёра у входа никто из нашей компании
не переживал, то с продавцами сложнее. До революции их тщательно
подбирали из владеющих несколькими языками. Наверняка кто-то
остался работать в «Инснабе» до сих пор.
Первоначально добыть продуктов «в логове врага» собирался
озверевший от предпасхальной поснятины Яков Блюмкин. Тот самый
убийца посла Мирбаха и советский суперагент, которому по вошедшей в
учебники из 21-го века версии истории пора быть расстрелянному в
чекистском подвале. К счастью, практика показала — будущее вполне
можно изменить. Поэтому в данной сборке мира он жив, вёсел и
преисполнен желанием отомстить да так искренне, что без малейших
колебаний согласился на авантюрную поездку в Москву.
Однако личное участие матёрого диверсанта в «продовольственной
программе» вдребезги разбила девушка по имени Александра. Не
напрасно забавная, или, если посмотреть с иной стороны, страшная
случайность привела её в нашу компанию — буквально в чистом поле,
неподалёку от города Глухова. Дочь профессора Бенешевича,
известного византиноведа и археографа, живо доказала, что товарищ
Блюмкин, и вправду знает великое множество экзотических языков… Но
лишь на бытовом, лучше сказать, командно-матерном уровне. Во
фразах, чуть более сложных чем «Hande hoch», немедленно вылезает
чудовищный местечковый акцент.
Чище всего изъяснялась по-немецки сама Саша, вот только уж очень
непредставительный внешний вид она имела к своим девятнадцати
годам, говоря проще и честнее — подростковый.
Пришлось отдуваться мне. Пусть я в английском и не идеален, зато
габарит соответствующий. Ну кто — кроме чистокровного, выращенного
на чистой кукурузе и говядине американца — может похвастаться
ростом за метр девяносто при весе под сотню кило?
Хотя по ключевым фразам и названиям экзотических продуктов
девушка меня всё равно погоняла пару дней. Надеюсь, что из личной
симпатии, а не из желания наконец-то по-человечески покушать.
Тяжело выбрать, если от изобилия разбегаются глаза, а очереди к
прилавкам так коротки.
Но надо помнить: продуктов в СССР настолько мало, что даже
имеющим пропуска иностранцам повседневные позиции отпускаются по
персональным, именным «заборным книжкам». То есть купить по смешной
цене 1926 года хлеб, мясо, сахар или там картошку — льгота
дополнительная и жёстко ограниченная, доступная лишь приглашённым
по особым договорам иностранным специалистам да коминтерновским
функционерам.