– Но как… – еле выдавила из себя
потрясенная Лиз. – Они даже не знают: проиграют или нет, но
уже…
– Да. Уже. А на следующий день
потерявшие жен, детей, матерей, дом и город мужчины идут в свой
последний бой.
Лиз вздрогнула:
– А если они… Ну… Все же победят?
Грег пожал плечами:
– Не знаю. Это просто другой
менталитет, Лиз.
Он промолчал, не рассказывая, как
тогда стоял и дышал едким, горьким воздухом Чинда, ничего не
понимая.
– Это просто другой континент, другие
люди.
Лиз вместо тысячи слов, обняла его.
Он вздрогнул, словно её объятья ему уже были не положены.
Она прошептала в шерсть его
мундира:
– Найдем тварь и запинаем.
Он хмыкнул и добавил хрипло:
– Спасибо… – Грег стащил с себя шапку
и вновь надел её на голову Лиз: – пойдем, тут близко жилье.
Хижина нашлась на середине склона.
Сложенная из больших, почти нетёсаных камней, наполовину утопавшая
в земле, с крышей, крытой дранкой. На двери, вызывая у Лиз стон,
висел большой замок.
– Да что за… – она принялась давиться
ругательствами – три года жизни портовой крысой никуда не денешь,
сразу стать воспитанной лерой невозможно.
Грег с улыбкой подсказал:
– Хрень?
– Она самая… Грег… А еще другие дома
тут есть?
Он, эфиром ломая дужку замка и тут же
тяжело, почти разбивая лоб до крови, наваливаясь на дверь в попытке
устоять, прошипел:
– Нам и тут будет неплохо…
– Это чужая собственность. –
напомнила Лиз, обнимая его за талию и помогая выпрямиться.
Грег, сдергивая замок и открывая
дверь в хижину, напомнил:
– Разница менталитета. И Тальмы на
них нет. Ничего, напомню законы.
– Грег?
Он прошел через небольшие сени,
открывая дверь уже в жилую комнату, единственную в хижине:
– По законам Тальмы в местах
повышенной опасности, как то: горы, леса, пустыни, болота, тундра и
так далее, дорожные хижины должны быть доступны всем – для защиты
от непогоды или дикого зверя. Любой имеет право пользоваться
хижиной и всем, что есть в ней, оставляя за собой порядок и
возмещая едой или дровами то, чем пользовался. Точную формулировку
не помню. Но мы имеем горы и лес. Хижина должна быть доступна всем.
Замок вешать не имели права. Как-то так.
Он довел Лиз до старого, заваленного
пыльными подушками и пледами грубого кресла и помог опуститься:
– Отдыхай. Я сейчас растоплю печь и
сделаю чай.
Лиз огляделась, рассматривая
погруженный в полумрак дом – их лампа еле справлялась с живущей тут
тьмой. Чугунная печь. Простая, сколоченная из досок мебель: грубый
стол, пара табуретов, лежак вместо кровати, полки с какими-то
пропыленными жестяными коробками. Мрак и пыль.