Антони подошёл к окну, сбросив
тренировочный колет и маску, плеснул себе воды из хрустального
графина в пузатый бокал и жадно его опустошил, проливая на
белоснежную сорочку. Приоткрыв ставни, он посмотрел куда-то вниз,
некоторое время всматриваясь.
– Ладно, на сегодня хватит, – бросил
он, ни то мне, ни то сам себе, оставив оружие на глубоком
подоконнике. – Иди за мной, мертвяк.
Я послушно зашагал следом.
– Господи, какой же ты тупой, –
рявкнул Антони. – Рапиру поставь на стойку! Идиот…
«Эх, что ж… Попытаться всё равно
стоило».
Особняк был построен в форме кольца.
Мы прошли по длинному коридору, минуя проходные залы, затем
спустились на этаж ниже, миновали ещё несколько коридоров,
сворачивая, а затем спустились ещё этажом ниже. Антони толкнул
ногой дверь, входя на кухню. Здесь хлопотали две кухарки, одна
постарше, лет пятидесяти, другая помоложе. Я бы не дал ей не больше
двадцати. Тугие каштановые локоны свивались в спирали, спадая на её
хрупкие плечи. Аппетитная, явно незнавшая кормления грудь,
натягивала запачканный мукой передник. Заметив господина, обе
опустили головы, застыв, как статуи.
– Майя, ты на сегодня свободна, –
ледяным тоном обронил Антони. – Ступай.
– Благодарю, господин, но у нас ещё
много работы, – тихо прошептала та, что постарше.
– Я сказал, – процедил сквозь зубы
юноша. – Ты. На сегодня. Свободна.
– Благодарю, господин, – дрогнувшим
голосом ответила женщина, и отпустив неумелый реверанс, вышла.
Антони прошёл вдоль длинного стола, и
подцепив носком стул, выдвинул его и сел. Он молчал, плотоядно
разглядывая оставшуюся кухарку.
– Мой новый слуга, – самодовольно
бросил он, кивнув на меня. – Он мертвец. Слышала о таких?
– Нет, господин, – ответила Анна,
боязливо косясь на юношу. – Страх то какой.
– Не бойся, – рассмеялся он,
натягивая мерзотнейшую улыбку. – Со мной тебе нечего бояться. Я
только что, задал ему такую трёпку, что в пору нового
заказывать.
– Ты храбр, как лев, мой господин, –
прошептала кухарка.
– Да, что ты там стоишь, – продолжил
Антони, закидывая ноги на стол. – Присядь, отдохни… А, впрочем,
налейка мне вина!
Кухарка молча отправилась в кладовую,
вскоре вернувшись с закупоренной и пыльной бутылкой из тёмного
стекла. Достав из буфета хрустальный бокал, она срезала пробку и
наполнила его.
– Плесни и себе, – улыбаясь
проговорил Антони.