– Как будет угодно моему господину, –
поклонившись, ответил слуга.
Антони уже было собирался уйти, но
Войцех заговорил.
– Мой господин… Матушка… Она просила
тебя привести на завтрак мормилая.
– Это ещё зачем? – опешил юноша.
– Мне велено лишь передать, господин,
– чинно ответил лакей.
– Чёрт, он уже начинает мне
надоедать, – с явной досадой обронил Антони. – Ладно, раз просит…
Вставай, пугало!
Я поднялся.
– За мной.
Я повиновался. Мы пришли в тот самый
зал, где хозяйка дома принимала некроманта в день сделки. Было
накрыто на две персоны. Два отварных яйца в пашотницах, две тарелки
овсяной каши, свежий хлеб и графин с морсом и чай.
– Госпожа Сабина… сын, – с поклоном
доложил Войцех и удалился.
– Доброе утро, маман, – елейно
улыбаясь, протянул Антони.
– Ты её трахнул? – вместо
приветствия, язвительно процедила пожилая леди.
– Что, прости? – невинно изумился
юноша.
– Ты её трахнул, – утвердительно
заявила хозяйка дома.
– Да, кого? Матушка? В чём собственно
дело?
Отложив только взятую в руки ложку,
леди Сабина подняла испепеляющий взгляд на сына.
– Ты трахнул кухарку! Бастардов
захотел?! – взревела она. – Я ищу ему невесту, он только морду
воротит! А ему оказывается ничего не надо! Он и тут хорошо
развлекается!
– Мама, что за тон… – тихо проговорил
Антони.
– Решил обрюхатить кухарку? Наш род и
так угасает! Тебе надо жениться и строгать наследников! А ты пьёшь
и трахаешься с прислугой! – окончательно теряя лицо, прокричала
хозяйка. – Не хочешь выбирать из того, что есть, значит, выберу
я!
– Да в чём дело? – топнув ножкой,
взвизгнул Антони. – Никого я не трахал!
– А кто разбил Анне лицо?
– Это он! – крикнул юноша, указав на
меня, чем тотчас себя выдал.
– Вот за этим я и велела его
привести. Ты всегда сваливаешь вину на других! С детства такой… Ты
меня разочаровал, Антони… Ох, моё бедное сердце… Как мне вынести
эту боль?
– Послушай, там не так всё было…
– Закрой свой рот, – прервала его
пожилая леди, в голосе которой вибрировала сталь. – Ещё одна такая
выходка, и твоей невестой станет самая жирная и прыщавая девка,
какую я только найду.
– Маман…
– И слышать не хочу. Ещё хоть раз
притронешься к прислуге, я лишу тебя наследства!
«Прости, Анна, но оно того
стоило, – подумал я, чувствуя затылком ненависть моего повелителя.
– Хотя бы так… Гематома пройдёт, но теперь эта мразь не тронет
тебя… Какое-то время».