Одиночество – это когда ты живёшь в
доме, полном людей, а небе некому пожелать спокойной ночи.
Шли дни. Антони куражился от души.
Видимо, некромант оставил ему некую инструкцию, как со мною
обращаться, а мать заставляла привыкать к телохранителю и
тренироваться. Что он и делал в свойственной обалдуйской манере.
Антони мог среди ночи позвать меня, чтобы я вынес ночной горшок,
заодно велев хорошенько его отмыть. Ему не требовалось даже
вставать, чтобы позвать меня. Лишь мысленный приказ, и я
повиновался, поднимаясь в его покои. Юноше нравилось меня донимать.
Я же нашёл, как извлекать из этого пользу.
Дело в том, что не всегда перебравший
с вином или попросту рассеянный господин формулировал свои приказы
четко. Как-то раз, вызвав меня посреди ночи, для того чтобы я
открыл окно, он лениво бросил:
– Проваливай, падаль!
Я развернулся и ушёл, внутренне
ликуя. В его приказе не было конкретики, поэтому, едва я вышел за
дверь, зуд в затылке унялся. На всякий случай, я вернулся обратно в
оружейную и ждал часа два. Особняк был погружён во мрак и забытье.
Никогда бы не подумал, что научусь разбираться в градациях тишины.
Смогу постигать её глубину и использовать, как паук паутину.
Хозяева и слуги спали. Я слышал их дыхания, слышал, как под полом
скребётся мышь, как садится на крышу ночная птица, как по дымоходу
карабкается муравей. Первой моей идеей было снять со стойки
алебарду, а затем вернувшись в покои хозяина подбросить оружие над
его постелью.
«Это же не попытка убийства в чистом
виде? – подумал я, но всё же оставил эту затею. – Слишком грубо и
мелко. Так поступил бы сам Антони. В случае провала, я навсегда
потеряю доверие, и он уж точно не даст второго шанса».
Когда Антони вновь совершал подобную
промашку, я выжидал, пока все заснут, и изучал особняк. Моё ночное
зрение позволяло прекрасно обходиться без света. И я научился
ждать, как никто другой. У меня была целая вселенная времени и
полное отсутствие усталости. Уже скоро я узнал многое. Например, в
каких комнатах спят слуги, какие двери можно заблокировать снаружи,
где ещё помимо оружейной хранится оружие, в котором часу привозят
свежее молоко и яйца фермеры, оставляя продукты рядом с крошечным
окошком у калитки чёрного входа. Я наведывался в винный погреб,
узнав где хранит ключи от него дворецкий, и был прекрасно
осведомлён о вкусах моего господина, даже мог подгадать, какую из
бутылок первой подадут ему на следующий день. Конечно же, мне в
голову пришла мысль об отравлении. Но и её я отмёл, как через чур
простую.