Апогея истерия по отношению к вождю достигла, конечно же, в дни его похорон[33]. Было раннее утро, когда под аккомпанемент траурной музыки советскому народу сообщили о смерти Сталина. По всей стране проходили траурные митинги. Скорбь простых людей была неподдельной. Гроб с телом вождя, согласно заведенному порядку, был установлен для прощания в Колонном зале Дома Союзов[34]. Ведомый какой-то непреодолимой силой, в общем-то послушный сын и прилежный ученик, я оставил уроки в школе и решил во что бы то ни стало проститься со Сталиным. Был очень морозный день. Центр, улица Горького сразу после площади Пушкина были перекрыты военными. Очередь в Колонный зал начиналась от памятника Пушкину и шла в сторону Пушкинской улицы, в конце которой находилось здание Дома Союзов. Расстояние небольшое. Люди в очереди были в основном степенными, терпеливо и очень медленно продвигались вперед. Как говорили, движение очереди регулировали сотрудники НКВД, которые контролировали проход в Дом Союзов. После здания Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко очередь надолго остановилась. Говорили, что прощались с вождем официальные делегации. Но после пяти часов вечера, когда закончился рабочий день, обстановка резко изменилась. Обезумевшие толпы прорывали заграждения военных, через арки жилых домов вливались на Пушкинскую улицу и сминали людей, стоявших в очереди. Некоторые даже спускались с крыш домов. В течение нескольких минут мирная очередь превратилась в обезумевшую толпу и стихийно понеслась вперед. Было очень страшно. Кто-то из взрослых пытался мне помочь, чтобы я не оказался прижатым к стенам домов, а еще хуже к витринам, расположенным вдоль Пушкинской улицы. Смутно помню, каким образом мне удалось выскочить из этого смертельного потока…
Я шел домой по бульварам через Трубную, Самотечную и Колхозную[35] площади в сторону Ржевского вокзала. То, что я видел, было ужасно. Сплошной, гигантский поток обезумевших людей двигался мне навстречу в сторону Дома Союзов. Запомнились встречавшиеся по дороге горы калош, как свидетельство неуправляемых, возможно, трагических событий. Домой я пришел после часа ночи. Родители догадались, где я был, знали о том, что происходит в городе, и были готовы ко всему. Меня не ругали, ни о чем не спрашивали. Обогрели, накормили, и я лег спать. Говорили, что в эту ночь в Москве погибло и пострадало много народу. Как всегда в таких случаях, распространяли слухи о преднамеренном вредительстве при организации прощания со Сталиным, которое привело к таким тяжелым последствиям. Официальные источники информации, как всегда, хранили полное молчание по этому поводу.