Ах, как руки свивались, как в танце безумном,
лунный день бередил твою суть серебром,
и, срываясь, летел в бездну голосом трубным,
и дыханье рвалось, словно нож под ребром,
а как ночь рассыпалась в рассвете холодном,
а как горечь и счастье росли по часам,
и то в небо душа, то ныряла в болото,
то блуждала по жёлтым сентябрьским лесам,
как влекли за собой лабиринты мгновений,
где пытались года, нет, века уместить,
и, нахлынув, топил сонм цветных наваждений,
сердце билось, спешило и жаждало жить…
Разливалась безмолвно по миру молитва,
и в объятьях воды утомился огонь…
И карабкался мир, вновь сползая по бритве,
и лучи всех светил умещались в ладонь.