Засмотрелся на время… Книга стихов - страница 2

Шрифт
Интервал


и на синем своде проступало
очертанье формулы познанья…
То ли глухо каркнула ворона,
дерево ль корнями проскрипело,
или туча платьем бальным белым
зацепилась за верхушку кроны…
Сонно от пространства отделившись,
кристаллизовавшись снова в тело,
я увидел, как душа блестела,
голубой воды небес напившись.

«Нас больше нет…»

Нас больше нет
в городе этом…
Падает свет
за силуэты
древних домов —
тянутся тени.
Всхлипами вдов
ветер осенний.
Легким дымком
по тротуарам
мы побредём
в городе старом.
Взгляд наш знаком
с обликом парка,
мы проплывём
жёлтую арку…
Вечер сожжён,
падает осень —
в чей это сон
вторглись без спроса?
Клёкот ворон
в доме барачном —
чей это сон?
В хламе чердачном
ветхий портрет —
чьи это лица?
Их больше нет,
нам это снится…

«Лето маялось, билось изжогой дорог…»

Лето маялось, билось изжогой дорог,
и гудрон прилипал к башмакам,
отлетая от шин, ветер сыпал песок
мне в глаза и хлестал по бокам.
Было вольно и жутко, и всё решено.
Я себя не любил, не карал,
и уже был не здесь, и уже был давно
по ту сторону зла и добра.
В окружении века – пред глыбами плит,
в этом хаосе, рёве машин
был я счастлив, что жив, не забыт, не убит
и шагаю бездумно один.
По крупицам песка, по осколкам листвы,
тротуарам, расплавленным в воск,
вдоль жаровен кипящих людьми мостовых,
нёс я свой полыхающий мозг.
Было жарко безумно и всё решено…
Сумасшедшая музыка дня
наполняла азартом, и Некто – Иной
вёл незримой рукою меня.

«Я возвращусь в твою обитель…»

Я возвращусь в твою обитель,
дойдя до края всех дорог.
Я возвращусь в твою обитель,
переступлю через порог
отброшу пыльные одежды,
омоюсь чистою водой,
и снова, снова стану тем же —
когда-то созданным тобой.
Ты спросишь… Я скажу: «Дороги
ведут, похоже, в никуда».
Ты взглянешь пристально и строго,
как в облака глядит вода.

«Покуда шелестят страницы…»

Покуда шелестят страницы,
предполагая звездопад,
и Ангелов прекрасных лица
над нашим шариком парят —
определение удела
вершиться в вареве веков,
томись напуганное тело
и рвись за млечность холодов.
Ещё не настоялись травы,
и поступь верная легка —
дурман губительной отравы
бессилен, до тех пор пока
пороги ночи освещая
горит светильник, и в тиши
Звонарь во звоннице качает
тяжёлый колокол души.

«…И бросил я в землю драконии зубы…»

…И бросил я в землю драконии зубы,
ростки поднялись над землёй,
и смерчи взревели, да грянули трубы,
да воины встали стеной.